|
хищников-карликов. Однако же приказание К. осталось без последствий: ни один человек не пошевелился... Все стояли, дрожа от страха, позеленевшие, с понуренными головами. Несколько человек, и в том числе прятавшиеся в кустах баддаги, бросились бежать и исчезли в лесной чаще. Муллу-курумбы, покрывавшие, словно букашки, труп слона, глядели на англичанина смело, оскалив зубы и как бы вызывая его на действие. Мистер К. окончательно вышел из себя. - Прогоните ли вы, наконец, этих бродяг, подлые трусы? - зарычал он. - Нельзя, сааб, - заметил седой шикари, - нельзя... Это нам верная смерть... Они на своей земле... На сердитое восклицание поспешно слезавшего с лошади К. вождь курумбов, безобразный, как воплощенный грех, вдруг вскочив на ноги на голове слона, стал, кривляясь, прыгать на ней, скаля зубы и щелкая ими, как шакал. Потрясая уродливою головой и кулаками и выпрямившись во весь карликовый рост, муллу-курумб обвел злыми, сияющими, как у змеи, впалыми глазками присутствующих и прокричал: - Кто первый дотронется до нашего слона, скоро вспомнит нас в день своей смерти. Ему не видать новой луны...- Угроза была впрочем напрасная. Слуги чиновника словно превратились в каменные изваяния. Тогда взбешенный К., перехлестав на пути толстою нагайкой правых и виновных, бросился с проклятием на курумба и, схватив его за волосы, швырнул далеко от себя на землю. Остальных, которые цеплялись, как вампиры, за уши и клыки мертвого слона и было воспротивились, он переколотил нагайкой и разогнал их в одну минуту. Уходя, они остановились шагах в десяти от К., который затем принялся сам вырезать клыки. По словам его слуг, во все время операции они не спускали с него глаз. Окончив работу, К. отдал клыки людям отнести домой, а сам уже было собрался занести ногу в стремя, когда его взгляд снова встретился со взглядом побежденного им старшины курумбов. - Глаза этой гадины произвели на меня впечатление взгляда отвратительной жабы... Я почувствовал буквально тошноту...- рассказывал он в тот же вечер за обедом собравшимся у него гостям. - Я не мог удержаться, - добавил он с дрожью отвращения в голосе, - и ударил его еще несколько раз нагайкой... Карлик, лежавший до этого времени неподвижно в траве, на месте, куда я его бросил, быстро вскочил на ноги, но, к моему удивлению, не убежал, а только отошел немного далее и продолжал смотреть на меня, не спуская глаз... - Напрасно вы не удержались, К., - заметил кто-то. - Эти уроды редко прощают. К. расхохотался. - В этом меня уверяли и шикари. Они ехали домой, точно приговоренные к смерти... — 93 —
|