Листы дневника. Том 2

24 Сентября 1941 г.

Публикуется впервые

КУРУКШЕТРА

"На поле Куру" - начинается описание великой битвы. И сейчас на том же .поле собрался миллион людей. Будет такое же солнечное затмение, как было во дни Махабхараты. Жадно и чутко прислушиваются, присматриваются множества людей. Еще раз вспоминают заветы Бхагавад Гиты.

Тут же сгустились и электромагнитные знаки. Уже два дня почти прекратилась радиопередача. Сперва шла с какимито ритмичными вздохами, а затем замерла совсем по всем станциям, по всем волнам.

Вчера вечером получилась лондонская передача. Сообщила, что происходит небывалое явление: одновременно и северное и южное сияние, и радиопередача повсюду нарушена. Странно наблюдать, когда радиоаппарат совершенно умолкает - умирает на целые дни. Казалось бы, все в порядке, батарея исправна, погода ясная, тихая. На горах ранний снег. Ночью все небо засеяно звездами. Еще не зима. О бурях на перевалах не слышно. Но "волшебный ящик" умер.

Можно себе представить, как бедствуют те, кто ждет срочных сообщений. Ведь и телеграфные пути тоже пресеклись. А тут еще и затмение, как во времена Махабхараты, и солнечные пятна! Ученым - разнообразие для наблюдений и сопоставлений. Конечно, малы земные горизонты. Величайшее космическое событие дойдет к нам через тысячи лет. Давно уже нечто испепелилось, а мы еще живем в иллюзии очевидности.

Ох, уж эта очевидность! Как она далека от действительности! В Майе живет человек. Одержим множеством незримых, неощутимых условий. Относительность! И самый прозаичный быт полон чудесности. Чудеса отменены, а чудесность бытия стучится во все двери.

Три месяца войны. Отдан Киев. Бой на юго-восток от Харькова. Всего три месяца! Германцы потеряли под Киевом всего тридцать тысяч. Под Иван-городом - сто десять. Под Ипром - триста тысяч. Под Верденом ­ миллион.

22 Сентября 1941 г.

"Россия"

КУЛЬТУРА

Культура - одно, а политика - другое. Говорят, что они сестры, но ведь и сестры не всегда в ладах живут. Да и сестры ли? Носитель Культуры подчас ужасается поведению политика, а тот ехидно высмеивает идеализм культурного деятеля. С точки зрения политика, многие действия Культуры непозволительны, но труженик Культуры не поймет политических перегородок. Он действует прежде всего во имя человечности, а для политика гуманитарные основы закрыты паутиной предрассудков. Да еще каких предрассудков! Подстать средневековым суевериям. Но не подумайте намекнуть политику о его предрассудках. Ощетинится злейший враг.

Политик закован в кандалы всяких партий. Закован и отягощен, хотя и любит потолковать о свободе. Ведь и в темницах, наверное, этот разговор особенно излюблен. Свобода и справедливость! Послушать только, как политики пытаются всячески стеснить свободу Культуры. Все-то нельзя, все-то не принято и должно быть осуждено. В осудительстве политики большие мастера. Доводы науки, искусства, воспитания, образования - все будут попраны во имя условных тенет. Не будет принято во внимание, что основы познания вечны, а надстройки временных правительств преходящи. Да не только временны, но стремительно смещаемы условиями жизни.