|
Слышали о завоеваниях Гогена, Ван-Гога, Дега***, дягилевские постановки волновали. Художественный театр вдохновлял и перерождал поколение. Было не все равно, в чьем костюме будет Шаляпин в "Олоферне" или "Кончаке". Был нерв, когда молодежь встала за Куинджи против его академических притеснителей. Около искусства была значительность. Был тот праздник, в огнях которого согревались сердца. Неужели ушло? Молодо и сильно говорит Бенуа. Это не брюзжание о "давних, славных временах". Не переехала ли какая-то машина, какая-то чертовская танка радость об искусстве? Чем же жить-то тогда? * Добившиеся успеха, процветания. ** Наслаждения. *** Дега Эдгар. Из первых школьных лет встает волнующий художественный облик. Прочитан роман Золя. Кто-то разъясняет, что в основе его положены достижения и терзания Мане. Сам герой только недавно умер. Весь этот подвиг не есть блестящий вымысел, но быль во всей ее драматичности. И сейчас в снежных Гималаях звучит живой сказ о битве художника за новую правду, за новую красоту. Сильно было первое впечатление, и Мане на всю жизнь остался борцом и гигантом. О нем не забудут. Некоторые имена странно проходят в нашей жизни, неожиданно появляются, точно бы напоминают и ободряют. Мане много раз напомнил и ободрил. При встречах с Пюви де Шаванном и Кормоном опять неожиданно выплыло имя Мане. Оба мастера хотя и были совершенно различны от задач Мане, но говорили о нем с большим уважением. Это производило впечатление, ибо особенно поражает, когда с уважением высказываются деятели отличных и даже противоположных направлений. Во все время моих пребываний в Париже постоянно выдвигалось имя Мане. В то время, как другие большие имена произносились с некоторою нервностью и в положительном и в отрицательном смысле, этот основоположник целого направления оставался окруженным несменным геройским ореолом. В 1923-м году у маленького антиквара в Париже мы нашли палитру Мане с мастерски сделанным наброском головы и С подписью. В ту минуту с собою денег не было, и мы поспешили вернуться в отель, чтобы взять необходимые франки. Велико было наше огорчение, когда, вернувшись, мы узнали, .Что немедленно после нас кто-то купил и унес эту палитру. Но не только во Франции постоянно упоминалось имя Мане. Сейчас в Гималаях нами получена последняя монография Роберта Рея, сопровожденная сотней красочных и однотонных воспроизведении. Какая хорошая книга! Текст составлен умело и рельефно. Ничего лишнего, но доброжелательно собраны вехи жизни. Среди воспроизведений встречаем и наших давяих друзей, о которых всегда приятно вспомнить. Кроме того, Имеется и ряд вешей, мало воспроизведенных или вообще новых. Таким образом, заботливо собрано все творчество мастеpa в его характерных проявлениях. Конечно, у Мане до пятисот одних больших картин, из которых лишь сравнительно небольшая часть вошла в монографию. Но все же даны именно те путевые знаки достижений, которые выражают облик художника. В приложенной библиографии, конечно, перечислены лишь главнейшие статьи и заметки, но и по ним можно судить, как кристаллизовалось общественное мнение о мастере. — 133 —
|