Ключ к теософии

Теософ.

Нет, они не могут быть так точно определены в своих действиях, чтобы можно было говорить, что каждое индивидуальное окружение и индивидуальные условия жизни, в которых оказывается каждая личность — ни что иное, как воздающая Карма, индивидуально выработанная в предыдущей жизни. Мы не должны упускать из виду тот факт, что каждый атом подчиняется общему закону, управляющему целым телом, которому он принадлежит, и здесь мы встречаемся с более широким путем Кармического Закона. Вы не ощущаете, что сумма индивидуальных Карм становится Кармой нации, к которой эта индивидуальность принадлежит, и далее, что общая сумма национальных Карм создает Карму Мира? Несчастья, о которых Вы говорите, не свойственны только индивидуальности или даже нации, они более или менее всеобщи, и именно в этом широком потоке людской взаимозависимости находит Закон Кармы свое разумное и уравновешенное течение.

Спрашивающий.

Тогда правильно ли я понимаю, что Закон Кармы — это не обязательно индивидуальный Закон?

Теософ.

Это как раз то, что я имела в виду. Невозможно, чтобы Карма могла приблизиться к балансу силы в мировой жизни и развитии, если она не имеет широкой и общей линии действия. Среди Теософов считается аксиомой, что взаимозависимость Человечества является причиной того, что называется Распределяющей Кармой, и именно этот Закон предлагает решение великого вопроса коллективного страдания и освобождения от него. Это оккультный Закон, более того, ни один человек не может подняться выше своих собственных слабостей без поднятия того целого, составной частью которого, пусть даже весьма малой, он является. Точно так же никто не может ни грешить, ни страдать от последствий греха один. В действительности нет такой вещи как "Отдельность"; и ближайшее приближение к состоянию самости, которое допускают Законы Жизни, — в намерении и побуждении.

Спрашивающий.

А нет ли такого средства, которым Распределительная или Национальная Карма могла бы быть сконцентрирована или собрана, так сказать, приведена к своему естественному и правильному исполнению без всех этих длительных страданий?

Теософ.

Как общее правило, в определенных рамках, которые определяются эпохой, к которой мы принадлежим, Закон Кармы не может быть ускорен или замедлен в своем исполнении. Но в чем я уверена, так это в том, что момент вероятности в том или ином направлении еще никогда не был затронут. Вслушайтесь в следующее изложение одного аспекта национального страдания, а потом спросите себя, допуская работу силы Индивидуальной, Относительной и Распределительной Кармы, поддаются ли эти несчастья значительному изменению и общему освобождению от них. То, что я собираюсь прочитать Вам, вышло из под пера национального спасителя, который преодолев свое Я и будучи свободным в выборе, выбрал служение Человечеству, вынося по меньшей мере такую часть Национальной Кармы, какую только могут вынести женские плечи. Вот что она говорит: "Да, природа всегда говорит, не так ли? Только иногда мы производим так много шума, что заглушаем ее голос. Именно поэтому так успокоительно покинуть город и ненадолго удобно устроиться в объятиях Матери. Я думаю о вечере на хэмпстэдской пустоши, где мы наблюдали закат солнца; но, О! на какие страдания и нищету опустилось солнце! Дама принесла мне вчера большую корзину диких цветов. Я подумала о том, что кое-кто из моей семьи в Ист-Энде имеет большее право на них, чем я, так что я отвезла их сегодня утром в очень бедную школу в Уайтчапеле. Вы бы видели, как сияли эти бледные маленькие лица! Потом я пошла заплатить за несколько обедов для нескольких детей в маленькой общественной харчевне. Это было на боковой улочке, узкой, наполненной толкающимися людьми; зловоние неописуемое от рыбы, мяса и других съестных припасов, что гниют в Уайтчапеле, испуская на солнце зловоние, вместо того, чтобы быть убранными. Харчевня была средоточием всех запахов. Неописуемые мясные котлеты за 1$, вызывающие отвращение ломти "еды" и рои мух, настоящий алтарь Вельзевула! И кругом дети бродили в поисках объедков; один, с лицом ангела, собирал вишневые косточки как легкую и питательную пищу. Я пошла в западном направлении, нервно вздрагивающая и потрясенная, думая, может ли быть что-нибудь сделано с некоторыми частями Лондона, кроме того, чтобы их поглотило землетрясение, а их обитатели начали все снова, после погружения в какую-нибудь очистительную Лету, из которой не может выйти никакое воспоминание! Потом я подумала о хэмпстэдской пустоши, и — размышляла. Если бы любой жертвой кто-нибудь мог получить силу, чтобы спасти этих людей — цена не могла бы быть слишком большой; ОНИ должны быть изменены — но как это может быть сделано? В тех условиях, в которых они сейчас находятся — им не будет пользы от любого окружения, в которое они могли бы быть помещены, и тем не менее в их теперешнем окружении они будут продолжать жить. Эта бесконечная, безнадежная нищета разбивает мое сердце, и эта животная деградация, которая одновременно является и ее побегом, и ее корнем. Это подобно баньяновому дереву — каждая ветвь укореняется и высылает новые ростки. Какая разница между этими чувствами и мирной картиной в Хэмпстэде! И все же, мы, братья и сестры этих бедных созданий, имеем только право использовать хэмпстэдские пустоши для того, чтобы получить силу спасать Уайтчапеле." (Подписано именем слишком уважаемым и слишком хорошо известным, чтобы привести его для насмешников).