|
В этой речи я расскажу вам о том, что в своем естественном состоянии камень философов — этот камень богатства и милосердия, освобождающий от немощи и заключающий в себе все тайны, облачен в тройное одеяние. Это божественная тайна и дар богов, и нет в мире ничего более возвышенного. А потому обратите пристальное внимание на то, что я сказал, а именно: что он облачен в тройное деяние, иначе говоря — тело, душу и дух. Иными словами, этот камень хранит секреты: трансмутации металлов, эликсира долголетия и осознанного бессмертия. Последний секрет был единственным, который пытались раскрыть древние философы, предоставляя светилам меньшего масштаба, с их современными фальшивыми носами, полное право изнурять себя попытками разгадать первые два. Это Слово, или «Неизреченное Имя», о котором Моисей сказал, что его не нужно искать в отдаленных местах, потому что «весьма близко к тебе слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоем» [Втор., XXX, 14]. Филалет, английский алхимик, говорит то же самое, только другими словами: ...В миру наши сочинения напоминают странным образом заточенный нож: одни с его помощью ухитряются отрезать себе изысканные лакомства, а другие просто кромсают себе пальцы. Но нашей вины в этом нет, ибо мы серьезно предостерегаем каждого, кто берется за эту работу, что он замахивается на высочайшую философию из всех, существующих в природе; и хотя мы пишем по-английски, то, что мы пишем, для многих оказывается таким же малопонятным, как и язык древних греков, ибо они, полагая, что прекрасно понимают наше учение, на самом деле немилосердно перевирают и неправильно истолковывают его. Да и можно ли представить себе, чтобы те, что по природе своей являются глупцами, вдруг стали мудрецами в процессе чтения наших книг, представляющих собою скрижали Природы? Аналогичное предостережение делает своим читателям Эспаньет: Пусть любитель истины обратится к немногим авторам, но только к самым уважаемым и сведущим в истине; и пусть он с подозрением относится к тем вещам, которые слишком легки для понимания, особенно если это мистические имена и тайные действа, ибо истина скрыта за завесой неопределенности, и философы пишут наиболее замысловато именно тогда, когда говорят прямо, и подходят ближе всего к истине, когда напускают на нее наибольший туман. Истину нельзя было делать достоянием широкой публики даже в те времена, когда апостолам советовали не метать свой бисер перед свиньями, и уж тем более нельзя делать этого сейчас. — 99 —
|