Химиват

На другое утро, собираясь обратно в дорогу, Стасов говорил мне: “Ну, вот теперь вы получили настоящее звание художника”.

Изумительная жизнь Толстого — это жизнь великого писателя и великого учителя света. Вехи его жизни лишь углубляют народное признание. И когда произошел разрыв с церковью, именно ему принадлежало безраздельное сочувствие народа.

Кроме того, опубликованы многочисленные работы Толстого, повсюду в России распространены запрещенные очерки и письма. Шепотом обсуждались причины и последствия отлучения Толстого от церкви, ходили слухи о его тайной встрече с царем. Также обсуждались пророчества Толстого — после широкого оповещения в прессе некоторых удивительных прогнозов. В своих предсказаниях писатель уже предвидел великую войну и другие общеизвестные события.

Внимательно принималось все новое, что говорил Толстой, словно могучая толстовская мысль властвовала над официальщиной. Наряду с глобальными утверждениями о непротивлении злу, о всечеловеческой любви, о подлинной всеобщей культуре, встречались такие проникновенные описания, как, например, смерть дерева. Индия особенно оценила бы по-настоящему истинные слова, вмещающие глубокую мысль о вездесущности жизни. Словами одной из своих героинь, Наташи, Толстой восклицает: “Да, я думаю, что мы спешим, и, думаю, мы спешим домой. Но лишь Бог знает, куда мы движемся в такой темноте. И, возможно, мы дойдем, и очутимся не в Отрадном, а в волшебном царстве. И я думаю...”

Священная мысль о прекрасной стране жила в сердце Толстого, когда он шел за сохою, как истинный Микула Селянинович древнерусского эпоса, и когда он, подобно Беме, тачал сапоги, вообще искал случая прикоснуться ко всем фазам труда. Без устали разбрасывал этот сеятель жизненные зерна, и они крепко легли в сознание русского народа. Бесчисленны дома имени Толстого, толстовские музеи, библиотеки и читальни его имени. И разве можно было вообразить лучшее завершение труда Толстого, как его уход в пустыню и кончину на маленьком полустанке железной дороги? Удивительный конец великого путника! Это было настолько несказанно, что вся Россия в первую минуту даже не поверила. Помню, как Елена Ивановна первая принесла эту весть, повторяя: “Не верится, не верится! Точно бы ушло что-то от самой России. Точно бы ограничилась жизнь”.

Я сейчас записываю эти давние воспоминания, а под окном от самой земли и до самого неба, через все пурпуровые и снеговые Гималаи, засияла всеми созвучиями давно небывалая радуга. От самой земли и до самого неба! Знак благословения от небес земле.