Николай Рерих. Запечатлевший тайну

Даже там, где художник ставит себе скромной целью произведение картин земли, где полотна его называются "Покорением Казани" или декорациями к норвежскому "Пер Гюнту", — даже и там он, "владыка нездешний", продолжает оставаться творцом нездешнего мира: такой Казани никогда не покорял Грозный, такой Норвегии никогда не видел путешественник. Но очень возможно, что именно такую Казань и такую битву видел грозный царь в грезах своих; но очень возможно, что именно такую Норвегию видел в мечтах своих поэт, фантазер и печальный неудачник Пер Гюнт — Норвегию родную, прекраснейшую, любимую. Здесь как бы соприкасаются чудесный мир Рериха и старая, знакомая земля — и это потому, что все люди, перед которыми открылось свободное море мечты и созерцания, почти неизбежно пристают к рериховским "нездешним" берегам. Но для этого надо любить Север. Дело в том, что незанесенная на карты держава Рериха лежит также на Севере. И в этом смысле (не только в этом) Рерих — единственный поэт Севера, единственный певец и толкователь его мистически-таинственной души, глубокой и мудрой, как его черные скалы, созерцательной и нежной, как бледная зелень северной весны, бессонной и светлой, как его белые и мерцающие ночи.

И еще одно важнейшее можно сказать о мире Рериха — это мир правды. Как имя этой правды, я не знаю, да и кто знает имя правды? — но ее присутствие неизменно волнует и озаряет мысли особым, странным светом. Словно снял здесь художник с человека все наносное, все лишнее, злое и мешающее, обнял его и землю нежным взглядом любви — и задумался глубоко. И задумался глубоко, что-то прозревая… Хочется тишины, чтобы ни единый звук, ни шорох не нарушил этой глубокой человеческой мысли.

Такова держава Рериха. Бесплодной будет всякая попытка передать словами и ее очарование, и красоту; то, что так выражено красками, не терпит соперничества слова и не нуждается в нем. Но если уместна шутка в таком серьезном вопросе, то не мешает послать в царство Рериха целую серьезную бородатую экспедицию для исследования. Пусть ходят и измеряют, пусть думают и считают; потом пусть пишут историю этой новой земли и заносят ее на карты человеческих откровений, где лишь редчайшие художники создали и укрепили свои царства.

ЗА ГРАНИЦЕЙ

Летом 1918 года граница между Финляндией и Россией закрылась и вернуться в Петроград стало невозможно, да и небезопасно. Однако понемногу стало проходить долго мучившее воспаление легких, что позволило вернуться к любимому творчеству. Николай Константинович в начале того же года получил предложение приехать в Стокгольм, чтобы разобрать картины Русского художественного отдела, привезенные в Швецию на художественную выставку еще до начала войны. Получив от финских властей разрешение на провоз по территории страны своих картин, вместе с сыном Юрием в ноябре он приезжает в Швецию, в Мальме и затем в Стокгольм, где проводятся его персональные выставки. Привозит и новые работы, написанные в Карелии: "Вестник утра", "Еще не ушли", "Северные острова", "Экстаз" и ряд других. Там же в российском генеральном консульстве от имени Временного российского правительства Н.К. Рерих оформляет паспорта на всех членов семьи.