|
его смерти? Эти проблемы осложнялись неопределенностью статуса их учения, так сказать, здесь, на земном плане. По поводу одного пункта Успенский высказывался недвусмысленно вплоть до последнего момента, когда он неожиданно изменил точку зрения: он говорил, что возможно извлечь последовательную и передаваемую доктрину из того, чему учил Гурджиев, даже если она была всего лишь "фрагментом неизвестного учения", если учесть толкования одной из работ Успенского. Сам же Гурджиев, с своей стороны, часто менял мнение по поводу этих вопросов, иногда подразумевая, что учение больше, чем учитель, и что его могут передавать и другие; но иногда утверждал, что только он, Гурджиев, достаточно компетентен для этого. Несмотря на личное отстранение от Гурджиева, даже сам Успенский сомневался относительно ценности преподавания учения без учителя. Существует ли нечто в педагогическом процессе - живой контакт учителя и ученика - что может быть потеряно с утратой Учителя? Уникален ли каждый отдельный Учитель? Но если это так, то что теперь станет с учениками Гурджиева? Сам он не дал недвусмысленных ответов на эти вопросы. Хотя он и оставил после себя неформальную организованную структуру, никакой церкви или общества, воплощающего его идеи, он не основал. Он назначил людей для сохранения своей работы, но не определил "апостольскую" преемственность и дал понять, что наследники эти обладают небольшой властью. Он сформулировал основные принципы в страшно сложной космологии, основанной на формулах трех и семи, но настаивал при этом на уникальности каждого ученика. И хотя он говорил последователям, что обучился знанию в тайных монастырях Центральной Азии, но заявлял о себе как об уникальном явлении, наивысшем в своем роде. Как обычно, его ученики получали загадки в ответ на вопросы. — 421 —
|