|
В лучшем мире, в более цивилизованном мире, в действительно цивилизованном мире смех будет приниматься как естественное. Лишь когда человек грустный, его нужно лечить. Грусть — это болезнь, смех — здоровье. Поэтому оттого, что вам не позволяли смеяться, любой маленький предлог... Шутки — это предлоги посмеяться, вы можете смеяться без того, что вас назовут сумасшедшим. Вы можете сказать: “Из-за шутки...” А у шутки есть механизм: она помогает вам раскручиваться. Весь механизм шутки очень сложный; снаружи выглядящий просто, глубоко внутри очень сложный. Шутка — это не шутка... это сложное явление. В нескольких словах, в нескольких строках она может создать такую перемену климата! Что происходит? Когда рассказывается шутка, сначала вы ожидаете, что там можно будет посмеяться. Вы готовы к этому, вы себя гипнотизируете; вы становитесь бдительны. Вы могли дремать и спать, но сейчас шутка, вы становитесь бдительными. У вас прямой позвоночник, вы внимательно слушаете, вы становитесь более осознающим. А потом история продолжается таким образом, что она создает в вас все больше и больше напряжения. Вы хотите узнать, чем закончится. Шутка проходит в одной плоскости, и кажется, в ней нет ничего смешного, и тогда внезапный поворот... Этот внезапный поворот отпускает вашу пружину. Вы становитесь все более напряженным, потому что вы ждете, и ждете, и ждете... и вы видите, что в этом, кажется, нет ничего такого. И потом вдруг оно там! И оно там настолько неожиданно, настолько ниоткуда, что вы забываете о вашей серьезности, что вы забываете, кто вы, что в этой внезапности вы снова становитесь ребенком — и вы смеетесь. И ваш подавленный смех высвобождается. Шутки просто показывают, что общество забыло, как смеяться. В лучшем мире, где люди будут смеяться больше, мы утратим одну вещь — шутку. Не будет необходимости; люди будут смеяться, и люди будут счастливы. Почему? Каждое мгновение будет мгновением смеха. И если вы можете видеть жизнь, вся она есть шутка! Но вам не позволяется видеть. На ваши глаза надеты шоры; вам позволяется видеть строго отведенное количество. Вам не позволяется видеть смехотворность этого. Это смешно! Детям это видеть намного легче, вот почему дети смеются лепне и громче. И они создают в родителях стеснение, потому что они могут видеть всю нелепость этого. И шоры еще пока не закреплены. Отец продолжает говорить ребенку: “Не лги, никогда не лги!” А потом в двери стучится человек, и отец говорит: “Пойди и скажи ему, что папы нет дома”. Сейчас ребенок... отец не может видеть, что происходит, но ребенок смеется. Он не может поверить, что происходит, это так нелепо! И ребенок идет к незнакомцу, стучащемуся в дверь, и говорит: “Папа говорит, что его нет дома”. Он вкушает всю суть этого, он наслаждается каждым кусочком этого. — 74 —
|