Грязь, пот и слезы

Помню, мама провожала меня, и я взволнованно махал ей на прощание. Я был аккуратно одет в блейзер с галстуком, с пришитым к лацкану значком моей команды.

Там было полно ребят со всей Англии, занимавшихся карате, – никого из них я не знал.

Я сразу заметил, что они старше, крепче и смелее меня, и немного испугался. До Японии надо было так долго добираться!

Я тяжело вздохнул и уселся в уголке, чувствуя себя маленьким и жалким.

В нашей делегации были специалисты по борьбе карате самого разного типа – от лондонских таксистов до профессиональных бойцов. (Единственный выпускник Итона, попавший в команду, был Рори Стюарт, член парламента, который впоследствии прославился своим эпическим пешим переходом через Афганистан, а также тем, что в возрасте тридцати лет управлял одной из провинций оккупированного Ирака.) «Хорошенькая будет поездка», – уныло подумал я.

Но мне нечего было бояться, ребята сразу взяли меня под крылышко как самого юного члена команды, и посещение Токио для впервые уехавшего так далеко от дома подростка стало увлекательнейшим путешествием.

Нас отвезли в горы неподалеку от Токио, где разместили в тренировочном лагере.

Там мы стали обучаться и тренироваться под руководством сэнсэя Яхары, одного из самых уважаемых мастеров карате в мире. Ночью мы спали на полу в маленьких японских домиках, а днем занимались борьбой – настоящей и жестокой.

Тренировки были намного серьезнее тех, которыми мы занимались дома. Если мы допускали хоть малейшую ошибку в позе или стойке, то сразу получали сильный удар бамбуковой палкой дзё.

Мы быстро приучились даже в утомленном состоянии правильно вставать в стойку.

Вечером, после окончания тренировок, я спускался на две мили ниже по склону горы к маленькому домику у дороги, покупал хлеб, что‑то вроде сладкого молочного кекса, и медленно съедал его по дороге в лагерь.

Затем я купался в горячем вулканическом ручье, давая расслабиться натруженным мускулам. И мне все это ужасно нравилось.

Потом мы вернулись в Токио, чтобы ехать домой, в Англию, и посмотрели там неофициальные тренировочные бои двадцати лучших бойцов в мире карате. Зрелище было захватывающим. Стремительным, порой жестоким, но при этом в движениях угадывалась какая‑то поэзия.

Я еще больше «заболел» этим видом боевого искусства.

«Когда‑нибудь я тоже стану таким мастером», – мечтал я.

Никогда не забуду переполнявшие меня гордость и ликование в тот день, когда меня наградили черным поясом.

До этого момента я тренировался целых три года, по четыре‑пять раз в неделю.