|
Таким образом, мы приходим к выводу, что ход решения познавательных задач нельзя сводить целиком к психическому процессу, а познавательную проблему не следует отождествлять с задачей мыслительной. Познавательная задача может совпадать с мыслительной лишь при предельно ограниченном объеме первой. Но такое совпадение возможно только в предельном случае и далеко не обязательно. Наоборот, наиболее типично разделение познавательной и мыслительной задач. В большинстве проблемных ситуаций решение познавательной задачи предполагает решение длинного цикла мыслительных задач, когда благодаря неизбежным многократным превращениям психического процесса в его продукт (и наоборот) возникает цепочка знаний, прерывающих собой поток мышления, квантующих его. В психологическом плане мышление не тождественно не только общественному познанию, но и индивидуальному познанию. Необходимость комплексного подхода к проблеме творчества в полной мере распространяется и на изучение творческого процесса. Впрочем, на то обстоятельство, что далеко не все стадии творческого процесса психологичны, в отечественной литературе неоднократно обращалось внимание уже в раннем периоде исследования. По мнению П. К- Энгельмейера (1910), М. А. Блоха (1920) и других исследователей, в полной мере психологич- 155 ным оказывается лишь первый акт (этап) процесса творчества— возникновение замысла, гипотезы, появление новой идеи. Говоря о психологическом механизме этого этапа, большинство авторов начального периода связывали его, как это уже неоднократно нами упоминалось, с интуицией, бессознательной работой, противопоставляя ее логическому анализу. Положение о том, что познавательная задача находится исключительно в компетенции психологии, оказалось характерным для периода 30—40-х годов, т. е. именно тогда, когда психологический анализ мышления в значительной степени замещался теоретико-познавательным и логическим анализом. В 50-х годах точка зрения на психологию процесса творчества меняется. А. Н. Леонтьев (1954) выделяет в процессе решения новой для человека задачи два основных этапа — нахождение принципа решения и его применение, считая наиболее выраженным предметом психологического исследования именно события первого этапа. И. С. Сумбаев (1957), характеризуя процесс творчества, в принципе повторяет точку зрения П. К. Эн-гельмейера и М. А. Блоха. Отчетливое разграничение логического и психологического в анализе познавательно-психологического механизма проводит Б. М. Кедров (1958). Аналогичной точки зрения стали придерживаться с того времени и многие другие авторы. Подобная точка зрения встречается не только в работах психологов, но и философов. Несводимость процесса научного творчества к логическим операциям отмечает, например, П. В. Копнин (1965), считая такое утверждение почти общепризнанным. Новые знания не только могут не следовать логически из предшествующих, но и вступать с ними в противоречие. «Скачок мысли в процессе открытия совершается интуитивно, и наука определенное время оперирует положением, истинность которого она не может строго логически обосновать» (Копнин, 1965). Однако нельзя сказать, что такая позиция оказалась со временем единственной. Правильнее говорить о том, что в подходе к разрешению вопроса о закономерностях получения новых знаний до сих пор сохраняются две издавно существующие противоположные тенденции. Согласно одной — достижение нового знания есть плавный логический акт; другая— связывает достижение нового знания с обязательным отступлением от ранее установленной логики, с вклиниванием интуитивного момента. — 147 —
|