|
Впоследствии он придет к уверенности, что правильно найденное душевное самочувствие само определит нужный жест, и перестанет специально помечать их в своих записях. И последняя пометка к этой картине определит тональность состояния Мышкина в «Аглаином царстве»: «Слава богу — счастлив предельно». Первый и последний раз. Картина десятая Роза Сирота, вспоминая процесс работы, выделяла репетиции именно этой сцены: «Смоктуновский настойчиво в последний период работы над ролью требовал: „Скажи, какой он? Дай форму! » Репетиции шли нервно, он мучительно искал пластику, а я не могла, да и не хотела форсировать рождение этого таинственного существа, уж очень необычен и многообещающ был зародыш, и вот на репетиции сцены „Скамейка" вдруг появился странный наклон головы, необычный ракурс, вывернулось колено, беспомощно повисли руки, нервно задрожал голос — родился Мышкин и стал жить по своим неведомым законам». Первая пометка определяет эмоциональное состояние героя: «Уже начинает уходить ощущение мира. не может спокойно жить, когда кругом так много зла и плохого». Еще ничего не случилось, он пришел на свидание, назначенное любимой девушкой. Но счастья и мира уже нет. Собственное счастье неизбежно окажется несчастьем для других: «Как только появляются надежды на счастье, тотчас появляется образ Н.Ф.». С первой ноты артист начинает эту тему «жалости», которая выше любви. Жалости, которая не позволит купить собственное счастье ценой несчастья любящей и страдающей женщины. Чем дороже Аглая, чем ближе и возможнее их любовь, тем больше тревога: «Зачем она позвала?!» И, проснувшись и увидев над собой Аглаю, а не ту, другую, чье присутствие ощущал во сне, почувствует мгновенное облегчение: «Это хорошо, что это Вы». Смоктуновский, расписывая любовную сцену с Аглаей, дает общую формулу любовной сцены: «ЧТО ТАКОЕ ИГРАТЬ ЛЮБОВНУЮ СЦЕНУ — ЭТО ИГРАТЬ ЕГО-ЕЕ. ЧТО С НИМ, ЧТО С НЕЙ». И дает словесные описания происходящего «с ним»: теплая волна, которая накатывает от близости любимого существа, растворение в любимой, абсолютный и полный покой, безмятежная, чисто физическая радость от ее присутствия: «Любит неотрывно. Смотрит — покой. Непрерывное ожидание счастья, За это прячет свою любовь Мышкин». Он слушает и не слышит, воспринимает скорее не ее фразы, но тон. На ее возмущение дурными отзывами о нем: «Если про вас говорят: болен иногда умом — то это несправедливо» — Смоктуновский помечает «Поблагодарить ее взглядом». И единственное, чего он не хочет и чего боится, — темы Настасьи Филипповны: — 27 —
|