|
Этот процесс должен сопровождаться трудностями[4]. Трудности учат нас жить, они стимулируют рост, формируют ценные суждения и укрепляют процесс принятия решений. Индивидуальность — это профиль того, как мы справились с этими трудностями, как сформировали процессы взаимодействия с окружением. То, что мы можем не помнить трудности развития, не означает, что мы свободны от них; я очень часто наблюдал то, что можно назвать селективной амнезией в отношении больших отрезков раннего развития. Таким способом организм иногда защищает свою чувствительность — это защитный механизм. Как только осознаются паттерны событий, человек начинает формировать шаблоны оценки, реакции и поведения; чем больше повторяется стимуляция, тем больше нужны шаблоны реакций для надежности и безопасности. Предсказуемость ситуации делает ее как-то более управляемой: мы знаем, чего ожидать, мы знаем, как мы будем управлять ситуацией, оценивать и реагировать, неважно, насколько она плоха. Эти паттерны напряженности и поведения говорят творчески ориентированному астрологу о том, что происходило при развитии. Очень трудно изменить укоренившиеся паттерны поведения. Практически невозможно на самом деле изменить индивидуальность. Все в человеческом организме работает на гомеостаз, относительно стабильное состояние равновесия разных, но взаимозависимых элементов. Поскольку мы не можем изменить индивидуальность, мы можем изменить то, как мы относимся к ней, и это терапевтическое действие может быть очень вознаграждающим для развития, помогающим нам более эффективно удовлетворять свои потребности, с осторожностью, приобретенной из опыта и понимания. Основной принцип психологии 20 века говорит о том, что если человек понимает свои мысли, действия и источники развития, из которых они проистекают, то возможно выздоровление; возможно перенаправление эмоций и энергий для большей эффективности. Это вытекает из постулатов Фрейда о подавлении, его стержневого объяснения психопатологии. Подавление снималось осознанием, и это было, сущностью терапевтического лечения. Если применимость астрологии ухудшается, я думаю, это вызвано только тем, что наше видение недостаточно, чтобы ввести ее в жизнь. Мы ограничиваем человека гороскопом, тем, что мы знаем об астрологии, тем, чему учит нас астрология в своем таинственном описании планетарной символики. Мы, астрологи, подавляем то, что стремится быть индивидуалистичным. И напротив, когда применимость астрологии достигает расцвета, это происходит потому, что мы обогатили астрологический символизм тем, что мы знаем о жизни, тем, что мы узнаем об индивидуальной реальности человека. Это происходит тогда, когда мы связываем гороскоп с жизнью. Ограничение и подавление снимаются. — 17 —
|