Искусство толкования. Часть 2.

У одного и того же человека воля может сопутствовать разным потребностям в значительных, хотя, вероятно, и раз­личных степенях. Именно таких людей называют обычно «волевыми» -- что бы такой человек ни делал, препятствия только мобилизуют его, и для него характерно стремление к относительно далеким целям даже в самых простых делах. Крайне целеустремленный человек может не быть волевым в этом смысле. Если воля его приросла к одной главенствующей потребности, то чем она сильнее, тем могут быть ближе, прими­тивнее другие его цели, тем больше могут его демобилизовы­вать препятствия на пути к этим второстепенным целям.

Если потребность является обязательным условием появле­ния эмоции и любая потребность вызывает ее в случаях де­фицита или прироста информации о возможностях ее удовлет­ворения, то это должно относиться и к потребности парадок­сальной - к воле. Действительно, само по себе преодоление препятствий вызывает некоторое, специфическое спортивное удовольствие. «Когда физическое усилие приводит к успеху, это всегда порождает чувство удовлетворения», отметил Стефан Цвейг (302, стр.290).

Воля как потребность в препятствиях едва ли когда-либо вполне осознается в этом ее качестве. Если ощущается она как удовольствие от преодоления препятствий, то осознается чаще всего в планах, проектах и представлениях о путях и способах их преодоления. Поэтому она выступает как сила разумная и этим отличается от того, что называют «страс­тью», которую можно понимать как потребность, достигшую чрезвычайной силы и остроты. Страсть, в сущности, противо­стоит разуму, так как мешает ему; подгоняемая эмоцией, она не терпит промедлений, а мышление требует времени. Поэтому, как утверждает тот же Стефан Цвейг, «о силе страсти всегда "судят по совершаемым во имя ее безрассудствам» (302, стр.144). «Страсть глупа и слепа от рождения», - сказал О. Бальза (21, стр.571).

Это, впрочем, не исключает справедливости приведенных выше суждений Ф.М. Достоевского и Т. Манна, как и следую­щих слов А.Н. Радищева: «Но не возомните в восторге рас­судка, что можете сокрушить корени, страстей, что нужно" быть совсем бесстрастну. Корень страстей благ и основан на нашей чувствительности самою природою» (225, стр.73).

Наибольших результатов достигает, как известно, объеди­нение воли со страстью - дополняя друг друга, они обеспечи­вают стремительность в точности и разумность в порыве.

В трансформации потребностей эмоция и воля участвуют как силы, либо дополняющие одна другую, либо конкуриру­ющие. Обе служат отбору и фиксации целей, наиболее отве­чающих целостной структуре потребностей субъекта и их удовлетворению в данной внешней среде.