|
Но Маркофьев твердил: - Хочу… КРУПНАЯ РЫБА Он просто жил - и ему по большому счету плевать было, где и что будет или произойдет. Действовал, как всегда, масштабно. В его сети приплывала лишь крупная рыба. Или, вернее сказать, только крупную рыбу он подпускал к своим садкам. МОЛОКО Губернатор Стервятников принял нас в бассейне, наполненном до краев парным молоком. Крючковатый нос и твердый подбородок этого человека были хорошо знакомы каждому по фотографиям в прессе. Я помнил Стервятникова еще юным – когда в прежние времена он, комсомольский вожак с горящим немигающим взором и зажигательной пассионарностью, вел за собой молодежь громадной области на бессмысленные стройки в районе вечной мерзлоты и на бескрайние просторы неплодородных земель – чтобы сеять там овес и пшеницу, кукурузу и гречиху... Теперь не унявшийся и не утративший навыков призывать, требовать и обещать (правда, немного погрузневший) лидер окормлял и охаживал по-прежнему покорную ему область – уже в новом своем качестве: на губернаторской должности и на новом демократическом уровне. При ближайшем рассмотрении правая, видимо, умело скрываемая от фотокамер сторона его лица оказалась обожженной. - Такое было условие приема на работу в комсомольские органы, - сказал он. – Надо было выпить из банки литр подожженного спирта. Ну, и заполыхал… Зато взяли сразу на должность первого секретаря… Он вообще оказался компанейским мужиком. Я почему-то думал, он – раб аскетизма, но в его особняке нашлось место и прекрасной мебели, и картинам на стенах (среди полотен я углядел и похищенную Маркофьевым из Лувра Мону Лизу кисти Караваджо), и коврам, на которых возлежали три мраморных дога. Коньяк в баре был исключительно французский, по двести долларов за бутылку, как сообщил нам владелец резиденции. Когда он повел нас в гараж и стал хвастать коллекцией машин, я не выдержал и шепнул Маркофьеву: - Откуда у него деньги, чтобы все это содержать? Маркофьев ответил вполголоса: - Скоро все в нашей стране будут жить достойно и по-человечески… На прощание Стервятников пригласил и нас искупаться в белой влаге. Мы разделись и залезли в нежную стихию. — 476 —
|