|
Он требовал, чтобы материал о налете с целью устрашения был напечатан в специальном экстренном выпуске. Редколлегия проголосовала за это предложение единогласно. Сомнение выразил только я. - Хотелось бы точности, - сказал я. – Чтобы читатели не подняли нас на смех… В восемь вечера люди обычно не спят. Значит, соседи видели и пожарную машину, и людей в масках. Тем более, темнеет сейчас поздно. Странно, что они не подняли тревогу… И потом, зачем лезть в окно, если проще подкараулить неугодного в подъезде? О каком вообще доме и квартире идет речь? Если не ошибаюсь, ты сейчас гостишь у дедушки, в его особняке… Под охраной десяти омоновцев… По лицу Маркофьева-младшего скользнула тень. - У меня есть городская квартира… И не одна… - Я в курсе. Но до двенадцатого этажа никакая лестница не дотянется и не достанет! - Планерка закончена! – объявила главная редакторша (и мать пострадавшего). Материал был опубликован. Двенадцатый этаж заменили шестым. А пожарную машину – вертолетом. Маркофьев-внук стал ходить в камуфляжной форме и военных сапожищах. На боку красовалась кобура. Вход в его кабинет охраняли четверо дюжих молодцов. Он страшно рисковал собой – ради родной газеты. Маркофьев-основоположник мог гордиться таким самородком! Я же получил через курьера уведомление об увольнении. Добившись аудиенции главной редакторши, я услышал: - Мне нужен слаженный коллектив единомышленников, отщепенцы и маловеры мне не нужны. ДАРМОВЩИНКА С каким стыдом вспоминал я впоследствии те пафосные монологи, которые произносил, поучая всех вокруг… В то время, как сам должен был еще столькому научиться! Конечно, я жил неправильно! Иное дело – поставленный наблюдать за нравами редакции и сообщать о них Маркофьеву детектив Марина. Этот назначенный в швейцары надзиратель освоился с ситуацией весьма быстро. Когда ему привозили пачку свежеотпечатанных газет, которые он должен был бесплатно и в неограниченном количестве раздавать сотрудникам, ушлый комбинатор тут же прятал тираж в шкаф и расщедривался строго на один экземпляр в каждые руки, да и то благодетельствовал лишь симпатичных ему просителей. Тот, кто был к швейцару непочтителен или не пользовался его расположением, свежей прессы не получал. На дармовом и, в сущности, никому не нужном, бросовом материале, пустяковом факторе, Марина ухитрился построить сложнейшую систему взаимозависимостей, потачек и лишений. — 436 —
|