|
Я не поверил ушам. - Но ведь тем, кто истинно хочет счастья людям, нельзя идти в политику! Ты сам мне об этом говорил. Маркофьев нахмурился. - Плевать, - сказал он. – Пожертвую собой. Мне не привыкать. Болит, болит душа за Россию, ей нужны достойные подражания примеры, настоящие лидеры. Я увидел: он загорается жаждой победы. - Жуткая страна, дикая страна, - говорил он. - И она стремительно катится в пропасть. Но я могу остановить это падение и спасти ее! МОСКВА Да, он принял решение - ехать. Сердце звало его в Россию. Возвращение делалось настоятельной потребностью. Когда я возвращался из командировок, то видел, как сморит на меня Маркофьев. Он завидовал и не скрывал своих чувств! - В Москву, в Москву! – цитировал Маркофьев полюбившегося ему Антона Павловича. Решению этому, повторюсь, предшествовал долгий период размышлений, на протяжении которого Маркофьев не раз делился со мной возникавшими сомнениями. - Как будет правильнее сказать, - спрашивал он. – "Ехай" или "едь"? НАДО СПЕШИТЬ И еще он говорил: - Надо спешить, иначе доразворуют все. Ух, какой урожай сняли предшественники. Грабили, гребли, загребали миллионами, сундуками, трюмами… Едва одна команда, насытившись, отваливалась, ее сменяла следующая. Саранчиное войско… СЛЕДСТВИЕ И ПРИЧИНА Он рассуждал: - Может быть, следствие мы принимаем за причину. Кажется, если бы не произошло Октябрьской революции, которая тех, кто был ничем, возвеличила в собственных глазах до равенства Богу, то не произошло бы и истребления работящей, мыслящей части общества. На самом деле все случившиеся в нашей истории катаклизмы: бомба народовольцев под карету государя-вольнодумца, войны, в которых Россия терпела поражения и потери (даже несмотря на внешние выигрыши) живой силой и истощением национальных богатств – все это цепь болезней, начавших подкашивать некогда могучий организм. Как и отдельные индивиды, страны и государства проходят в своем развитии пору детства, юности, зрелости, а затем дряхления. Мы имеем дело с уже начавшей разлагаться тушей, над которой радостно жужжа, кружат мухи. Их жужжание воспринимаем как умные речи, их суетливость – как хлопоты о судьбе отечества, их поблескивающие позолоченные брюшки – как знак высокой отмеченности или даже отмеченности свыше… — 268 —
|