СТЕКЛОТАРА И КОСМЕТИКА Голова шла кругом от хитросплетений его жизненных перипетий. А он, скромно потупясь, повествовал, что выпускал еще и журнал под названием "Вестник стеклотары". - Издание для заводов и фабрик. Виды и колибры бутылок, - терпеливо и доброжелательно, как и следует общаться с подобными мне недоделанными тугодумами, растолковывал Маркофьев. А еще торговал пищевыми добавками для похудания. В сутки они сжигали в организме до восьми килограммов жира и углеводов. (Я живо вспомнил наш вечер в его московской малогабаритке и закусывание "раствора" черной икрой и отсутствовавшим маслом). Подвизался мой друг и на ниве производства косметики. - Какую только дрянь мы ни заливали в пузырьки, какую только гадость ни закачивали в тюбики! Все разлеталось. Несмотря на нищету населения. Потому что женщина скорее будет голодать, чем откажет себе в покупке молочка для век, лосьона для разглаживания морщин, шампуня и ополаскивателя в одном флаконе, после которого ее жиденькие локоны якобы приобретут пышность и мягкость… Ну разве бабы не дуры? Я слушал его, разинув рот. Мне было чему поучиться. - Сейчас вся Франция пользуется моими дезодорантами, одеколонами и туалетной водой, - докладывал он. – А в Египте я приступил к строительству новой группы пирамид… И это только начало. Настоящие свершения ждут нас впереди. ПОДХОД Конечно, легче легкого было усомниться в его рассказах. Но зачем, с какой стати я должен был подозревать и сомневаться? К тому же факты упрямо кричали обратное: он побывал везде, все знал, все испытал, все мог и превозмог, со всеми был знаком! Когда мы ненадолго заглянули в Бахрейн – полакомиться баранинкой и съесть венгерский гуляш, то, совершая моцион после трапезы, от нечего делать свернули на рынок. Маркофьев переборщил в принюхивании к рассыпанной по прилавкам траве и сушеным плодам, торговцы набросились на него, желая поколотить и, быть может, даже прогнать подальше от палаток и навесов – и таким образом наказать за излишнюю привередливость, он же остановил их осеняющим движением руки и сказал примирительно: - В чем вы виноваты, братья? Что отцы ваши и дети молились вне храма? Они зашумели, недовольно и нестройно, как рассерженные пчелы, а старший из них выступил вперед и спросил: — 133 —
|