|
"Сэр, — сказал подошедший к нему Гаррисон, — я помогу вам". Спикер взял его за руку и сошел с места. После этого Кромвель приказал очистить палату от всех членов. "Вы вынудили меня на это, — сказал он им вдогонку, — ибо я день и ночь молил Господа, чтобы он лучше убил меня, чем заставил сделать это". Кромвель подошел к секретарю и, выхватив у него заготовленный акт о роспуске палаты, сунул его себе под шляпу. Ему в глаза бросилась лежавшая на столе булава — символ власти спикера. "Что нам делать с этой безделушкой?" — "Унесите ее прочь!" Когда все было закончено, Кромвель приказал запереть двери и отправился домой. Это произошло 20 апреля 1652 г. Вечером того же дня судьбу парламента разделил и избранный им Государственный совет. Напрасно его председатель Бредшоу — судья, объявивший Карлу I смертный приговор, пугал Кромвеля "опасными последствиями", когда о содеянном узнает страна. Между тем эта весть в народе была встречена с большим удовлетворением, как доносил домой венецианский посол: "Ни одна собака даже не тявкнула". (М. А. Барг. Великая Авгдийская революция) Рис. Оливер Кромвель разгоняет Долгий парламент 225. Закон "рикошета"Если вы спорите, раздражаетесь и возражаете, вы можете иногда одержать победу, но победа эта будет бессмысленной, ибо вы никогда не добьетесь расположения вашего противника. (Бенджамин Франклин) За усилием опровержения почему-то обычно следует опровержение усилия. Активность людей есть то, что импульсирует и движет их к цели, обеспечивает возможность достижения задуманного результата, будь то успех в делах или победа над другим человеком. Но — и это до сих пор ускользало от «практической» констатации — активность не одномерна, не так проста и уж никак не однозначна, хотя именно последнее всего ближе к обыденному восприятию. В активности (да!) наличествует то, что я бы определил как "выпрыгивание последствий". То есть, говоря иначе, в ней, изначально, имманентно, сокрыта компонента упругого возврата. Для контактных ситуаций (и пока, сужая сферу применимости, будем говорить только о них) это означает, что вовлечение наших усилий вперевес над другим человеком ощущается той стороной не как давящий ее наш потенциал, а исключительно как перевес. И вот тут-то кроется самое главное. Перевес не способен усваиваться. Для любого человека он инороден и всегда представлен знаком неприятной чужеродности. Потому отвергается, меняя свой вид и значение. Во-первых, включается любопытный механизм отражения, особенный тем, что чем больше потенциал интеллекта в "прямом попадании", тем больше озлобленного неприятия в возврате. Во-вторых, противодействие не только не равно действию, но никак не вытекает из него. В-третьих, сторона, испытавшая одоление активностью перевеса, бесконтрольно, в импульсивных рывках входит "в штопор" реванша диапазоном от «растворительности» до "раздавительности". — 205 —
|