|
На эту фактичность нашего бытия обращает внимание в своей миниатюре «Политика» проницательно-тонко Рабиндранат Тагор: Индийский поэт и писатель Рабиндранат Тагор (1861–1941) У дерева топор просил, как жалкий нищий: "Дай хоть негодный сук, чтоб сделать топорище! И дуб согласье дал… Был смирным до сих пор, А тут заносчивым, свирепым стал топор: Недолго думая ствол подрубил под корень, И рухнул мощный дуб, обманут, опозорен. 13. Закон "будильника"Людям нравиится сигнал пробуждения. В порядке игры мы бросаем в будильник подушку или «театрально» бьем его рукой. Но основа нашего к нему отношения — благодарность, мол, спасибо тебе, что благодаря твоей неусыпности я не проспал, не опоздал, не прозевал. В общем виде это означает, что таково наше отношение и ко всему прочему, что служит для нас будоражащим и будящим средством, встряхивателем внимания и открывателем глаз. Посмотрите, как неожиданно и ударно воздействует на задремавшие ощущения аккорд испанского мыслителя XX века Ортеги-и-Гассета: "В романе — синтезе трагедии и комедии — нашла воплощение та смутная мысль, которую высказал в свое время еще Платон (хотя она и не встретила должного понимания). Я имею в виду диалог «Пир». Раннее утро. Сотрапезники спят, опьяненные соком Диониса. Когда уже поют петухи, Аристодем приоткрывает глаза. Ему чудится, будто Сократ, Агатон и Аристофан тоже проснулись и вполголоса беседуют между собой. Сократ доказывает Агатону, молодому трагику, и Аристофану, автору комедий, что не двое разных людей, а один и тот же человек должен сочинять и трагедии, и комедии. Как я уже говорил, это место не получило удовлетворительного объяснения. Читая его, я всегда ловил себя на мысли, что Платон со свойственным ему даром предвидения посеял здесь семя романа. Если мы посмотрим в ту сторону, куда указал Сократ на "Symposion, ранним утром, мы неизбежно увидим Дон Кихота, героя и безумца". 14. Закон "вероломства"Обман, хитрость, лукавство, коварство, умышленное лицедейство — в намерительных поступках людей обычное дело. Они — естественный фон «делового» инструментария. Но все они бледнеют перед самым что ни на есть надругательством над последним устоем человечности, тем нижним слоем нашей сущности, который человек, пока он человек, ни потерять, ни вытравить из себя не в состоянии. Он есть даже в самых жестоких и страшных людях. С ним они еще звероподобны, без него — просто звери. Я бы назвал этот важный в нас фактор "гарантом души", ее высшим хранителем. Так вот, вероломство — это просека, которую люди, наотмашь рвущиеся к своей цели, прокладывают к этому в нас имеющемуся краеугольному камню морали и богобоязни. — 13 —
|