|
На другой день, с появлением первых отзывов, стало ясно — родилась новая звезда. Жозефина стала душой негритянского ревю, а Париж лежал у ее ног. Целый год ее лицо не сходило с афиш, расклеенных по всему городу, имя Жозефины Бейкер украшало флакончики духов, одежду, появились куклы, изображающие ее. Парижские модницы, подражая ей, зачесывали волосы назад а la Бейкер с помощью состава, получившего название – «Бейкерфикс». Некоторые даже пытались придать более темный оттенок своей коже. Такая внезапная слава означала для девушки резкую перемену в жизни, ведь совсем еще недавно Жозефина жила в Восточном Сент-Луисе, одной из самых бедных трущоб Америки. Восьми лет от роду она была вынуждена начать работать — убираться в доме белой женщины, которая била ее. Бывало, что ей приходилось спать в подвале, где были крысы, зимой жилище не отапливалось. (Тогда-то, пытаясь согреться холодными зимними вечерами, она и выучилась своим неистовым танцам.) В 1919 году Жозефина убежала из дома и перебивалась случайными заработками, выступая в варьете, а через два года добралась до Нью-Йорка и осталась там, хотя у не было ни денег, ни связей. Она добилась некоторого успеха, выступая в комическом хоре, где одновременно пела и смешила публику, скашивая к носу глаза и строя уморительные рожи. До поры до времени ничего другого не подворачивалось, но она не сдавалась. А потом ее пригласили в Париж. Многие негритянские артисты отказывались от гастролей, опасаясь, что в Европе отношение к ним может оказаться еще хуже, чем в Америке, но Жозефине терять было нечего, и она решила рискнуть. Несмотря на оглушительный успех, Жозефина не потеряла голову: она прекрасно понимала, как непостоянны в своих пристрастиях парижане. Она приняла решение круто изменить положение дел. Прежде всего она отказывалась от любой постоянной работы, и за ней закрепилась репутация актрисы, расторгающей контракты по своей прихоти, способной бросить все и уйти в любую минуту. С самого детства она боялась попасть к кому бы то ни было в зависимость, и теперь никто не мог заполучить ее за просто так. Это привело лишь к тому, что ее популярность у зрителей росла, а импресарио гонялись за ней, готовые принять любые условия. Во-вторых, она не заблуждалась, трезво оценивала ситуацию и понимала, что, несмотря на увлечение французов негритянской культурой, они воспринимали ее как что-то карикатурное. Что ж, если это вело к успеху, Жозефина не возражала, но при этом ясно дала понять, что сама она не принимает эту карикатуру всерьез, вместо этого она перевернула ситуацию, превратившись в супермодную француженку и доведя этот свой образ до карикатуры, только шаржируя не негритянское, а европейское. Она играла множество ролей и относилась к ним, как к ролям — комедиантки, исполнительницы дикарских танцев, ультрастильной парижанки. И все, за что бы ни бралась Жозефина, она делала с невероятной легкостью и простотой, ей ни в малейшей степени не была свойственна претенциозность. Неудивительно, что она продолжала сводить с ума пресыщенных парижан еще много лет. Ее похороны в апреле 1975 года, транслировавшиеся по французскому телевидению, превратились в событие огромной культурной важности. Жозефина Бейкер была погребена с такими почестями, которых до нее удостаивались разве что руководители государства. — 66 —
|