|
Иногда на одном его концерте собиралось множество таких любовниц. Эллингтон подходил к каждой и каждую целовал четыре раза (обычай, придуманный им для таких случаев). При этом каждая была уверена, что настоящие поцелуи со значением получила только она — единственная. Толкование. У Дюка Эллингтона было две страсти — музыка и женщины. То и другое было неразрывно. Бесчисленные похождения вдохновляли его как музыканта; к тому же он воспринимал каждое как театр, как самодостаточное произведение искусства. Когда подходило время расставания, он всегда обставлял это по-театральному красиво. Последние слова в сочетании с подарком позволяли женщине надеяться, что это не конец, что продолжение возможно. Песни, в которых он намекал на ночь, проведенную вместе, поддерживали у его временных возлюбленных возвышенное настроение еще долго после того, как он покидал их городок. Неудивительно, что женщины старались вернуться, чтобы вновь пережить волнующие минуты. Для женщины это был не просто секс, не дешевка на одну ночь, а романтический эпизод, освещавший ее жизнь. Он был настолько беззаботен, что было просто немыслимо чувствовать себя виноватой, даже мысль о матери или муже не разрушала иллюзии. Эллингтон никогда не комплексовал и не оправдывался по поводу своего редкого женолюбия; такова была его природа, и ни одна женщина не была виновата в том, что он не хранил им верности. Ведь если он был не властен над своими желаниями, как могла она винить его в этом? Невозможно обижаться на такого мужчину или жаловаться на его поведение. Эллингтон был Повесой-эстетом. Мужчинам этого типа удовлетворение в отношениях с женщинами приносит только одно — постоянное и бесконечное многообразие. Для обычного мужчины распутство рано или поздно кончается плохо, но Повеса-эстет редко вызывает неприязненные чувства. Соблазнив женщину, он не остается с ней, но и не доводит до мучительного разрыва. Он уходит, а женщина продолжает ждать и надеяться. Чары не рассеиваются назавтра, потому что Повеса-эстет умеет придать расставанию характер приятного и даже экстравагантного переживания. Чары Эллингтона не рассеивались никогда. Рецепт прост: после окончания обольщения и в момент расставания действуйте в том же ключе, что и раньше,— пусть все будет красиво, возвышенно и доставляет только радость. Если вы сами не начнете оправдываться за свои слабости и раскаиваться в содеянном, другому трудно будет рассердиться или воспылать мстительными чувствами. Обольщение — легкомысленная игра, краткий миг, в который, однако, мы вкладываем всю свою энергию. Расставание должно быть таким же легким и артистичным: вас призывает работа, переезд, какое-то страшно ответственное поручение. Постарайтесь оставить о себе приятную память — и трогайтесь в путь, а ваша жертва долго еще будет вспоминать это восхитительное обольщение, а вовсе не расставание. Вы не наживете врагов, а, напротив, обзаведетесь со временем целым гаремом возлюбленных, к которым при желании всегда сможете вернуться. — 373 —
|