|
Как-то герцогине потребовалось уехать из Парижа на неделю-другую. Перед самым ее отъездом маркиз неожиданно подошел к ней и обратился с пылкой речью, предлагая себя в качестве наперсника и верного друга, готового выполнить любое ее поручение здесь, в Париже, пока она будет отсутствовать. Его слова были поэтичны и благородны, но что он подразумевал в действительности? В дневнике Анна Мария наконец признается сама себе в чувствах, возникших у нее еще со времени их первого разговора: «Я убеждала себя, что это не могут быть простые мечты ни о чем, это странное томление должно быть направлено на какой-то объект, но я и не представляла себе, кто бы это мог быть... В конце концов, промучившись несколько дней, я поняла, что люблю М. де Лозана, что он каким-то непостижимым образом проскользнул в мое сердце и пленил его». Определив источник своих чувств, Мадемуазель пришла к выводу, что следует проявить решительность. Если маркиз хочет быть ее наперсником, почему бы ей не заговорить с ним о замужестве, о тех предложениях, которые она все еще продолжала получать. Такая тема, пожалуй, даст ему возможность более откровенно высказать свои чувства, а может, ей удастся заметить его ревность. К сожалению, маркиз, казалось, не уловил намека. В ответ он спросил, к чему ей вообще думать о замужестве — она и без того кажется такой счастливой. Кроме того, легко ли найти избранника, достойного ее? Так проходили недели. Она не могла выведать у него ничего, что говорило бы о его отношении. Собственно говоря, она понимала причины его непроницаемости — их разделяло немало препятствий: разница в положении (она превосходила его по знатности), разница в возрасте (она была на шесть лет старше). По прошествии нескольких месяцев скончалась супруга брата короля, и Людовик XIV предложил Анне Марии стать его невесткой. Анна Мария пришла в негодование: овдовевший брат явно намеревался запустить руку в ее состояние. Она захотела узнать мнение друга. Будучи верными слугами короля, отвечал герцог Лозаннский, когда она поделилась с ним этой новостью, мы должны повиноваться его желаниям. Такой ответ ей не понравился. Положение только ухудшилось, когда он перестал являться к ней с визитами, давая понять, что теперь им не подобает оставаться добрыми друзьями. Это стало последней соломинкой. Мадемуазель решительно ответила королю, что не выйдет за его брата. Несмотря на все уговоры, она оставалась непреклонной. После этого Анна Мария встретилась с герцогом Лозаннским и объявила, что напишет на листке бумаги имя мужчины, за которого она согласилась бы выйти замуж. Он должен был положить этот листок под подушку и прочитать на следующее утро. Когда наутро он развернул листок, то прочитал на нем: «C'est vous» («Это вы»). Встретившись на другой день с Мадемуазель, герцог предположил, что она, должно быть, пошутила, хочет, наверное, сделать его посмешищем всего двора. Она настаивала, уверяла его, что это серьезно. Он, казалось, был шокирован, поражен, но не так сильно, как придворные, когда через несколько недель было объявлено о помолвке между относительно низкородным ловеласом и второй дамой Франции, женщиной, известной своей добродетелью и умением ее защищать. — 170 —
|