|
"Дайте мне бурю!" Акушерка Змеюкина на многие десятилетия определила потребности славянской души - и особенно души женской. Бури и восторгов, не то... Ах, русская женщина! В романах описанная, в поэмах воспетая, слезами восторга омытая - в общем, существо, прошедшее огонь, воду, медные трубы, но при этом сохранившее чистоту немереную и выражение глубокой духовности на траченном жизнью лице. Что и говорить, почему-то наследие русской классической литературы тяжким эхом отзывается в душах наших современниц и портит им характеры, а заодно и жизнь. Слишком уж тяжеловесный тип отношений описывают произведения отечественной классики, и слишком уж буквально воспринимают эти "образцы" пылкие любительницы "исторического вчера". Вот, например, проходит несколько свиданий - и вы уверены, что он уже хочет большего, чем просто приятное времяпрепровождение по кафешкам и киношкам, и ждет душевного контактачнежности и страстей. Так ли это? Нередко россиянка задолго до "готовности к контакту" начинает вываливать на ухажера свои "внутренние богатства". В смысле эмоций и амбиций, ресурсов и резервов. Она его и расспрашивает про глубоко личные переживания, и - часто не дожидаясь ответа - свои рассказывает в подробностях. Просто кабинет психоаналитика какой-то. Только непонятно, кто в данную минуту на кушетке, а кто рядом - с диктофоном и застывшим выражением внимания и участия на умном лице врача. А между тем еще в позапрошлом веке на такие отношения Д. Писарев отозвался следующим образом: "Русский человек на рандеву не выдерживает испытания рандеву". Проще говоря, от эдакого обрушившегося на него счастья мужик тушуется и дает деру вот уже два столетия подряд. У Лизы была одна особенность: ей нельзя было доверяться. В том смысле, что рассказывать о своих проблемах не стоило. Пусть она не кидалась обсуждать их с вашими злопыхателями, но она тут же начинала "помогать" пострадавшему от жизни. Ее советы затопляли беднягу с головой, она припоминала какие-то исторические и реальные аналоги, приводила в гости всяких личностей с теми же неприятностями – чтобы устроить "взаимное излияние души". Словом, Лиза была чем-то вроде благотворительной организации - типа анонимных западных обществ алкоголиков и обжор. Но ведь для того, чтобы пойти в такое общество, человек должен самостоятельно захотеть вступить в круг таких же, как он, сиротинушек. А Лиза брала своего знакомого за ушко и насильно вела его на солнышко, в лучшую жизнь. А еще Лизавета обожала надрывы страстей. Ей нравились шекспировские трагедии, особенно те, что состоялись в реальной жизни. Поэтому она неизменно старалась поместить своих поклонников в атмосферу "Короля Лира", "Леди Макбет" и "Грозы" Островского. Немногие такое выдерживали - большинство сбегали после первой встречи, после чего Лизка принималась драть страсти в клочья и впадала в такую черную меланхолию, в такую мизантропию, что каждый раз все с замиранием сердца ждали: вот-вот хладный Лизаветин труп покажут в "Дорожном патруле",'в хронике самоубийств. Но однажды друзья Лизы не выдержали: нашли такого же любителя народных драм - и подсунули его Лизке со всей деликатностью, на какую были способны. — 114 —
|