|
[120] Цит. по: Berghahn, «Corporatism in Germany in Historical Perspective» (p. 117). [121] В тот же самый период времени потребительские расходы немецкого государства, то есть закупки товаров и услуг выросли с 13% ВВП до почти 20%. Затраты на социальное страхование (пособия для пожилых и больных, пособия семьям и социальное обеспечение) выросли с 12% до 17% (OECD 1983, tables 6.2 and 6.3). В Италии показатель занятости вначале был на более высоком уровне, составляя 9%, а показатель государственных расходов на потребительские товары — на более низком уровне (10%), однако оба показателя в итоге оказались в 1981 году примерно на том же немецком уровне. [122] Оценки бюрократических «рогаток» были опубликованы в: The Economist, июль 1999. Набранные баллы выглядели так: Великобритания — 0,5; США — 1,3; Нидерланды — 1,4; Швеция — 1,8; Испания — 1,8; Германия — 2,1; Бельгия — 2,7; Франция — 2,7; Италия — 2,7. [123] Groom, «War Hero Who Became Captain of British Industry» (p. 7). Вторая цитата взята из другой его статьи: Groom, «Gloom and Boom» (p. 16). «Джимми» Клеминсон был промышленником, а потом, в 1984— 1986 годах — председателем Конфедерации британской промышленности. Кстати говоря, слава пришла к нему, когда он был капитаном десантников в сражении за Арнем. Его подвиги отображены в фильме Ричарда Аттенборо 1977 года «Мост слишком далеко» (A Bridge Too Far). [124] Это классическое обвинение можно встретить в: Howard, The Death of Common Sense. Цитата взята из: Howard, The Collapse of the Common Good (2001). [125] Нечто подобное появилось в экономике в 1970-х годах, когда распространилось представление, будто рабочая сила страны, взятая в целом, состоит в пожизненном договоре с наличными работодателями. Работодатели каждого отдельного сообщества считались теми, кто страхует своих сотрудников на случай неблагоприятных экономических условий, грозящих сокращением штатов, тогда как местные банки должны были, следуя этой логике, страховать работодателей, когда те нуждались в кредитах. Эти новые направления в теории привели к мысли, будто именно феодальная экономика с ее пожизненным наймом и «персонифицированным банковским обслуживанием» являлась в конечном счете экономическим оптимумом, а не экономика laissez-faire с ее тяготами — холодным душем и жидкой кашей. [126] То, что высокие цены на акции обычно ведут к высокой инвестиционной активности, а потому и к высокой занятости, поскольку они стимулируют инвестиции или же отражают импульс к инвестированию внутри компаний, показано в работе: Phelps, «Behind This Structural Boom» (1999). — 321 —
|