|
В начале нашей первой встречи на меня внимательно смотрел мужчина, уверенный, что все знает наперед. В его взгляде отчетливо читалось: «Ну что, попытаетесь заинтриговать меня сложным объяснением простых вещей? Посмотрим-посмотрим.» Он выжидающе молчал. А я не стала спрашивать его о проблемах. Такие, как он, вслух не признают, что проблемы у них есть. Поэтому спросила о другом: «Что вы хотите?» «От вас?» – заинтересованно переспросил Денис. «Нет, что вы хотите от себя вот в этот период своей жизни?» – пояснила я. «Наверное, – помедлив минуту, сказал Денис, – отключиться от всего». Так началось наше знакомство. Он оказался великолепным слушателем и остроумным рассказчиком. Историю жизни – своей и семьи – сумел наполнить многими говорящими деталями. Построение генограммы его увлекло и стало той маленькой «темой», как выражался Денис, в которую он «увидел смысл вкладываться»: даже историю происхождения своей фамилии он исследовал сам, без помощи профессиональных архивариусов. Правда, не могу сказать, что Денис выскочил из ловушки борьбы и, как следствие, недоверия легко и быстро. Слишком трудно ему было отказаться от мысли, что только тотальная подозрительность и непрерывный контроль над всем и всеми не даст ему (и его бизнесу, разумеется) упасть с заработанного в упорной борьбе «верха» вниз, к пораженцам-лузерам, которые в свои «чуть за 40» оказались не у дел, вытесненные из активного участия в делах их компаний своими более резвыми партнерами, которые на деле оказались конкурентами. «Недоверие и контроль – всего лишь фильтр, который подстраховывает от ненужного осадка: людей, которые не нужны и могут отравить жизнь», – пытался убедить меня в своем «здравомыслии» Денис. Однако желание избавиться от стиля жизни, который обесточивал его и привел в состояние мрачно-серого пессимизма, было велико. Поэтому он довольно быстро согласился, что вместе с ненужным отфильтровал и все живое. И в конце концов перестал верить даже близким друзьям и самому себе, прежде такому драйвовому, а теперь внезапно закисшему. Он перестал верить в возможность новых – безопасных и радостных – поворотов на своем пути. И я предложила: «А где вы еще не были, но хотели бы побывать?» «На Кубе, – почти не раздумывая выдал Денис и, не дожидаясь моей реакции, сказал: – Это вариант. Я поеду, проветрюсь. Спасибо за совет». Через несколько дней он улетел в Гавану, где когда-то жил кумир его юности – неутомимый Че Гевара. Но даже на Кубе ему казалось, что он только зритель, а не участник жизни. Он смотрел на танцующих кубинцев, бесхитростных, открытых и жизнерадостных, и вяло думал: «Ну просто как дети. Уж им-то точно не надо работать с аффирмацией «Все, что происходит вокруг меня, дает мне радость и удовольствие». Она у них в крови». — 136 —
|