Дауншифтинг

«Не могу сказать, что мне было плохо в офисе, хотя некоторые правила игры было принимать тяжеловато. И не всегда по утрам хотелось идти на работу, и не всегда вечером удавалось с нее переключиться: нужно поужинать с одним, написать письмо другому, составить отчет, додумать тысячи офисных мыслей».

К теме преодоления инерции мышления, минимализации издержек переключения и дрессировке ума мы с ним в нашей беседе возвращались не раз.

Через год после поступления в учебный летный отряд Александр совершил свой первый полет за зарплату в качестве второго пилота. Попав из кабинета в кабину, Александр обнаружил себя в другом мире, тоже закрытом и особом, но не таком, что ли, стерильном:

«Летная профессия – в отличие от менеджерской – не допускает компромиссов. Если в менеджменте еще можно умело перевести ответственность на кого-то – заказчиков, конкурентов, команду, экономику, в конце концов, то за полет несешь ответственность только ты – независимо от погоды, остальных членов экипажа, техники и так далее. От того, насколько ты знаешь самолет и владеешь им, насколько ты умеешь налаживать отношения с коллегами (а это могут быть самые разные люди!), насколько ты профессионал, зависит уважение коллег, твое самоуважение и, в итоге, твоя карьера».

Другое принципиальное отличие этой среды: в нее попадают люди с самым разным жизненным опытом. Например, летчики, которые работали в военных гарнизонах, затем пережили перестройку, развал армии, тяжелые времена, торговали картошкой, возили контрабанду… Или гражданские пилоты, работавшие и в российской глубинке, и в Африке и видевшие столько всего… «Мы постоянно летали с разными людьми: фиксированные экипажи существуют только в начале полетов, через некоторое время происходит раскрепление: каждый раз в кабине новые люди, с которыми нужно провести день в замкнутом пространстве».

Работа летчика предполагает одновременно наличие четких границ (летают по схемам, протоколам) и свободу – причем по трем измерениям, рутину (как правило, в полете не происходит ничего неожиданного) и готовность к риску и творческим решениям (раз в полгода пилоты пересдают квалификационные экзамены и постоянно учатся – на случай нестандартной ситуации). Особое, по словам Александра, ощущение: ехать на работу вечером, когда все возвращаются с работы, и взлетать, когда в городе уже спят или смотрят телевизор. Побочный эффект ночных полетов вполне понятен: хочется спать, сбивается режим дня. Иногда, приезжая с ночного рейса «совсем никакой» (не в привычном для менеджера вечерне-пятничном значении этих слов), Александр начинает сомневаться, правильно ли выбрал новую профессию. Но три-четыре часа отдыха восстанавливают энтузиазм.