|
Во второй половине жизни Леонардо да Винчи оказался настолько нелюдимым, а его одиночество и эгоцентризм – настолько острыми, что он уже не мог жить в согласии с окружающим миром. Пытаясь латать болезненные бреши сознания, он приютил и обласкал однажды встреченного на улице бродячего мальчика, ставшего едва ли не единственной близкой душой, которая в течение долгих лет соединяла его с внешним миром. Многие исследователи склонны усматривать в этой странной привязанности зрелого мужчины к мальчику гомоэротическое влечение, хоть большая часть из них исключает наличие реальной физической связи между ними. Скорее всего, влечение действительно имело место, но было подавлено усилиями воли, как, впрочем, и все остальное, что могло бы даже косвенно идентифицировать мастера как мирянина и обывателя, что он ненавидел и презирал более всего на свете. Леонардо не общался с живописцами своего времени и не приобрел друзей, хотя изредка на его пути возникали сильные интересные личности, общение с которыми так или иначе повлияло на трансформацию мировосприятия мастера. Но ни талантливый теоретик государственности Никколо Макиавелли, ни известный анатом Марк Антонио делла Торре, ни еще целый ряд исторических личностей, с которыми пришлось общаться Леонардо, не стали близкими ему людьми. Хоть правда и то, что сильные личности редко бывают близки – они обречены творить и действовать в одиночестве, поскольку им ненавистна даже мысль чьего‑нибудь влияния. И Леонардо не захотел или не сумел сформировать и оставить после себя команду учеников и последователей. Единственный талантливый ученик – Франческо Мельци, скорее всего, не в счет, поскольку и ему Леонардо не передал многих своих секретов и не посвятил в главные таинства своего творчества. Может быть потому, что не верил в способность ученика нести тяжелый груз нового мышления. С точки зрения распространения своих идей и мировоззрения, это определенно был просчет, но учитывая особенности психологии живописца, например защиту своих трудов «зеркальным почерком» и различными символами, это выглядит вполне закономерным. Несмотря на жесткое отношение к себе, великий живописец не избежал в жизни множества ошибок и потерь. Так, из‑за неправильного выбора грунтов и красок были потеряны такие уникальные работы, как «Тайная вечеря» и «Битва при Ангиари», а рассредоточение энергии и фатальная медлительность не позволили завершить работу над гигантским конным всадником в Милане. Но в то же время бесстрастные размышления и ошеломляющий глубиной синтез мироздания открыли двери в такие завораживающие каморы, куда во время Леонардо еще не ступала нога исследователя и где он оказался восторженным первооткрывателем. Да Винчи испытывал и пробовал без конца, не останавливаясь на неудачах и не оглядываясь на конкурентов: он всегда шел к искомому результату, хотя, может быть, и ценой немалых потерь. Порой он пытался наверстать недостаток формальных знаний – упущение молодости, связанное с «незаконным» рождением. Уже в возрасте около сорока лет Леонардо с упоением взялся за изучение латинского и итальянского языков, отсутствие знаний которых ограничило и без того скромные контакты мастера при дворе. — 152 —
|