Надежды, разочарования, мечты.

В самом деле, у меня устойчивые хорошие показатели. По деловым качествам – два‑три минуса, по личным – пятъ‑семь. Пять или десять процентов осуждающих или даже ненавидящих – это совсем немного. Учтите мое диктаторское положение: требовать без всяких скидок и не всегда деликатно. Очень рекомендую голосование всем руководителям. Надежная обратная связь. И безопасная: можно умолчать о результатах.)»

Но это – опыт врача.

А что считают тренеры?

Ханс Меркель из ФРГ, работавший с разными европейскими клубами, утверждает: «Тренер всегда прав».

Энцо Беарзот, наставник сборной Италии, выигравшей в 1982 году чемпионат мира по футболу, говорит, что разговаривать с игроками следует на их языке: с интеллигентными – интеллигентно, с примитивными – примитивно.

Определил для себя линию отношений с командой, с игроками. Руководство должно быть жестким, но подразумеваю при этом внимательнейшее отношение к каждому хоккеисту, к каждому члену нашего коллектива. Равные и ровные отношения со всеми: заслуги и титулы чемпионов здесь ни при чем. Ни в коем случае не заискивать перед лидерами, – это ведет к обоюдному поражению: и ведущих мастеров, и тренера.

А думаю ли я о том, что ветераны ЦСКА должны стать тренерами? Ведь ради приобщения ветеранов к труду спортивного наставника и была изобретена должность играющего тренера.

Но если в семье два инженера, настаивают ли родители на том, чтобы их сын или дочь тоже непременно стали инженерами? А не пианистом, врачом, военнослужащим? Так же и в хоккее. Если кто‑то заинтересуется моим делом, то, честное слово, расскажу все, что знаю, покажу все, что умею. Никаких тайн не будет, ничего не утаю. Но вводить должность играющего тренера… Первоклассная команда – не учебный класс для начинающего тренера, пусть даже и был он выдающимся спортсменом.

Опыт у ведущих хоккеистов, игравших на олимпийских играх, чемпионатах мира, с профессионалами, громадный. Им есть что передать молодым. Но хотят ли они этого? Сумеют ли?

И главное, есть ли у них призвание к тренерской работе?

Не знаю, не знаю.

Что определяет призвание человека? Окружающая обстановка? Обстоятельства? Семейные традиции? Мечта?

У каждого, наверное, есть – по крайней мере, должна быть – мечта. Так зачем же навязывать молодому человеку будущее? Навязывать судьбу? Имею ли я на это право?

Мой сын учился в институте физической культуры в Риге, Там же играл в хоккей. Хотел ли я, чтобы стал он тренером? Ни я, ни жена не уговаривали его идти по моим стопам.