Альберт Шестернев

После ухода в отставку с должности старшего тренера ЦСКА в 1985 году Шестерневу предложили возглавить армейскую футбольную школу. Ранее на эту должность намечался его друг и бывший одноклубник Владимир Поликарпов, для которого это назначение было единственным шансом получить следующее воинское звание. Узнав об этом, Шестернев отказался от должности, и Поликарпов пошел на повышение.

Не случайно все близкие друзья Альберта Шестернева были людьми с высокой человеческой репутацией – Лев Яшин, Игорь Численко, Виктор Дородных, Йонас Баужа, Борис Казаков, Галимзян Хусаинов, Геннадий Гусаров… Не забывал он и своих друзей детства, которые всегда были рядом с ним, особенно в праздничные дни. Они рассказывали, что Алик – добрая душа всегда готов был прийти на помощь любому, часто одалживал, например, деньги, но никогда долги не спрашивал, чем многие и пользовались.

ГЛАВА IX

Надлом

Хватит, Альберт, пора тебе заканчивать. Давай ко мне в помощники, предложил я Шестерневу в начале 1973 года, – рассказал возглавлявший тогда ЦСКА Валентин Николаев. – Конечно, его уход стал огромной, невосполнимой потерей для команды, но врачи утверждали, что ждать его возвращения бессмысленно. И я пригласил на его место Виктора Звягинцева из киевского СКА.

Вряд ли Валентин Александрович мог себе представить, какая драма развернулась в этот момент в душе с виду пышущего здоровьем 30‑летнего мужчины, несмотря на долгие мытарства с коленом, считавшего, что все еще поправимо, и он обязательно вернется в строй. Подобные травмы у футболистов не редкость, но большинство даже при прежнем уровне отечественной медицины после них возвращались в строй. Шестернев, на свою беду, оказался в ряду исключений. И слова Николаева прозвучали для него, как смертный приговор. Оборвалась последняя ниточка надежды, связывавшая его с футбольным полем, и этот гигант, которому, казалось, не страшны любые жизненные катаклизмы, испытал настоящий шок.

– Он со своим пониманием, анализом и практикой игры был для меня наиболее подходящей кандидатурой с перспективой в будущем возглавить команду, считал Николаев. – Но в первые после того рокового разговора дни, недели, месяцы он находился в состоянии какой‑то прострации, депрессии и, естественно, работать не мог. Тогда я взял в помощники Колю Маношина.

К тому моменту и семейная жизнь Шестернева дала глубокую трещину, размолвка с Татьяной достигла критической точки. Мечтавший о семейном тепле, уюте, ребячьем гомоне в доме, к которым привык с детства, он ждал поддержки от жены в трудные минуты, но не получил ее. И все же, несмотря на житейскую неустроенность, изо всех сил стремился сохранить семью, хватался за последнюю соломинку. В дни защиты им диплома в Ленинграде Татьяна Жук по телефону объявила, что разрыв неизбежен, она подает на развод.