Социология

Оба вида реальности дополняют друг друга, но и соперничают между собой. Более того, социолог постоянно перепроверяет одни факты при помощи других. Обыденные факты вызывают его подозрение в силу своей эмпирической неподтвержденности, а научные — в силу абстрактной оторванности от жизни, неаутентичности жизненной реальности. Когда отечественные социологи пишут об актуальности темы исследования, они имеют в виду соответствие научных фактов жизненным реалиям.

Оба вида реальности, которым социолог доверяет в равной мере, тесно переплетены в его научной практике. Так было всегда. К примеру, источником теории бюрократии М. Вебера служили факты, позаимствованные им из исторической литературы, и “свидетельства из первых рук”, полученные им лично при знакомстве с немецкой бюрократией на практике. В случае с М. Вебером персональная реальность получала даже преимущества перед ролевой реальностью: личные впечатления от деятельности неповоротливых госчиновников заложили фундамент его учения, на который позже надстраивались знания, добытые из литературы. В результате получилась самая плодотворная из существующих теория бюрократии.

Согласно А. Гоулднеру, теория, представляющая только научные факты, вряд ли получит широкое признание, поскольку не будет понятна широкой общественности, разговаривающей на языке обыденной (персональной) реальности. Так и произошло с американской академической социологией. Увлекшись математизацией и научной терминологией, социологи стали недоступны пониманию среднего класса Америки, идеологией которого всю жизнь была социология. Социология превратилась в искусство ради искусства, понятное только избранным.

Другой недостаток “однореальной” теории заключается в том, что заказчики социальной теории — предприниматели, госслужащие, частные клиенты, обитающие в персональной реальности, — не только не поймут работы академических социологов, но не смогут внедрить практические рекомендации ученых. В таком случае лишается смысла само существование социологии как науки, призванной не только описывать, но отчасти и изменять общество.

Однако теряет смысл и такая социология, которая оперирует только фактами обыденной реальности. Составленная из них теория представляет всего лишь перестановку известных всем по жизненному опыту событий и явлений. Она ничему новому не учит. Когда к директору завода, попросившему дать социальный диагноз предприятия, является социолог, оперирующий только фактами обыденной реальности, тот удивляется: ничего нового, чего он не знал бы по собственному опыту, ученый сообщить не может.