Социальнополитическая психология

Партноменклатура в период власти КПСС поддавалась образноэмпирическому восприятию не в меньшей мере, чем высшие руководители: любой советский человек сталкивался в своей жизни с представителями всемогущей партийной власти. Однако после августа 1991 г. ее образ в массовом сознании начал блекнуть: хотя многие ее бывшие представители продолжали под новыми титулами выполнять

37

властные функции, они уже не ассоциировались с понятиями «коммунисты», «партаппарат». Негативный образ Горбачева оказался прочнее: ведь после его ухода страну потрясали те же кризисные процессы, которые развернулись в период перестройки. И в том, и в другом случаях проявилась существенная особенность образно-эмпирических знаний: в отличие от идеологических и абстрактно-теоретических стереотипов, «общих идей» они опираются на впечатления, полученные «здесь и сейчас» (т.е. сегодня или в очень близком прошлом), если они не подкрепляются аналогичными новыми впечатлениями или не формируют устойчивые стереотипы, они быстро заменяются новыми образными представлениями.

Все сказанное отнюдь не противоречит отмеченному выше тяготению данного типа познания к здравому смыслу и реализму. Ведь, например, в цитированных только что суждениях об ответственности Горбачева или Ельцина за происходящее в стране немалая доля истины. Но, очевидно, что в них не вся правда и не только правда. Не будучи способно подняться на уровень системной, обобщенной картины действительности, образно-эмпирическое познание можно существенно искажать ее.

Именно в этом пункте оно встречается с идеологиями. Выше говорилось, что массовое сознание в целом разностороннее, изменчивее и гибче идеологического. Это не исключает, что те или иные его стороны и проявления могут получать подкрепление в соответствующих им идеологиях, а идеологии, со своей стороны, цепляться за созвучные им массовые представления и подпитываться ими. И хотя любая идеология так или иначе упрощает действительность, она может быть более или менее рациональной и реалистической или мифологической, гуманной или враждебной гуманизму, представляющей более широкие и перспективные или более частные и узкокорпоративные социальные интересы. Массовое же сознание порождает собственные мифы, коренящиеся в узости познавательно-интеллектуальных возможностей его субъектов, в их интересах, влиянии на них традиционных стереотипов. Мифы идеологические легко сливаются с соответствующими им массовыми мифами.

По данным уже приводившегося опроса, 18% населения России верит, что «евреи представляют угрозу для страны». Хорошо известно, что этнонациональные стереотипы - одни из самых прочных. В частности, очевидно, потому, что, уходя корнями в глубинные пласты истории национальных отношений, они подкрепляются эмпирически образами представителей ненавидимого этноса. В России в самые различные исторические периоды (и при царском, и при коммунистическом режимах) антисемитизм подогревался властями и официальной идеологией, а в годы гласности развернулась открытая его пропаганда - в националистической прессе, в улично-митинговой стихии, в наукообразных трудах «академических» антисемитов. Все это так или иначе повлияло на настроения известной части русского населения, но антисемитская идеология не могла бы иметь отзвука в массовом сознании, если бы она не опиралась на соответствующую традицию. Во всяком