|
Особое место в дискуссии занял Г. И. Челпанов. Не возражая прямо против «соединения» марксизма с психологией, Челпанов сделал акцент на необходимость разделения психологии на две части: эмпирическую, выступающую в качестве естественно-научной дисциплины, и социальную, базирующуюся на социокультурной традиции. Основания для такого разделения действительно существовали, и Челпанов видел их, в частности, в трудах Русского Географического общества, где уже давно были обозначены предпосылки для построения «коллективной» или «социальной психологии». Челпанов отмечал также, что в свое время Спенсер выражал сожаление, что незнание русского языка мешало ему использовать материалы русской этнографии для целей социальной психологии. Другая же сторона программы Челпа- нова о выделении социальной психологии из психологии как таковой заключалась в его критическом подходе к необходимости перевода всей психологии на рельсы марксизма. Именно социальная психология была обозначена как такая «часть» психологии, которая должна базироваться на принципах нового мировоззрения, в то время как «эмпирическая» психология, оставаясь естественно-научной дисциплиной, вообще не связана с каким-либо философским обоснованием сущности человека, в том числе марксистским. Позиция Челпанова встретила сопротивление со стороны целого ряда психологов, выступающих за полную перестройку всей системы психологического знания. Возражения Челпанову были многообразны. В наиболее общей форме они были сформулированы В.А. Артемо-вым и сводились к тому, что нецелесообразно выделение особой социальной психологии, коль скоро вся психология будет опираться на философию марксизма; усвоение идеи социальной детерминации психики означает, что вся психология становится «социальной»: «существует единая социальная психология, распадающаяся по предмету своего изучения на социальную психологию индивида и на социальную психологию коллектива». Другой подход был предложен с точки зрения получившей в те годы популярность реактологии, методология которой была развита К. Н. Корниловым. Вопреки Челпанову, здесь также предлагалось сохранение единства психологии, но в данном случае путем распространения на поведение человека в коллективе принципа коллективных реакций. Именно на этом пути виделось Корнилову построение марксистской психологии. Как и в случае с идеями В.А. Артемова, здесь полемика против Челпанова оборачивалась отрицанием необходимости «особой» социальной психологии, поскольку постулировалось единство новой психологической науки, построенной на принципах реактологии, что для Корнилова и было синонимом марксизма в психологии. Ограниченность такого рода аналогии проявилась особенно очевидно при проведении конкретных исследований, когда в качестве критерия объединения индивидов в коллектив рассматривались общие для всех раздражители и общие для всех реакции. Хотя при этом декларировалось важное положение о том, что поведение коллектива не есть простая сумма «поведений» его членов (то есть, по существу, один из принципов социально-психологического знания), его интерпретация Корниловым не оставляла для социальной психологии особого предмета исследования, коль скоро требовала унификации любых объяснений в психологии с позиций реактологии. — 5 —
|