|
При таком страстном и увлекающемся характере, галлы не чувствовали расположения к дисциплине и иерархии. Мало склонные отступать от своих личных желаний, они инстинктивно стремились к равенству. Даже привилегия возраста была им всегда ненавистна. У них все братья получали равную долю, "как равна длина их мечей". В Германии мечи также были равной длины; но старший кормил там своих братьев, довольных тем, что каждый из них занимал соответствующее его возрасту место среди единого и нераздельного домашнего очага. У кельтов закон равной доли в наследстве обязывал каждое поколение к разделу, влек за собой постоянный переход собственности, нескончаемую экономическую революцию. Это служило также поводом к бесконечным распрям и вражде. Нелегко различить у древних народов, что было следствием тех или других особенностей их рас и что являлось результатом общих законов, применимых ко всякому общественному развитию, или, выражаясь иначе, составляло "социологический процесс". В области религии, земельных, имущественных и семейных отношений, даже в области искусства и литературы существует правильная последовательность явлений, наблюдаемая у всех народов и обусловленная потребностями общественной жизни. Чистые историки, как древности, так даже и современные, собрали массу исторического материала, не всегда умея объяснить его: психология, а особенно социология чужды им. Отсюда эти запутанные споры о религиях, собственности, феодальном режиме, в которых историки различных стран патриотически восторгаются тем или другим древним учреждением или верованием предков, тогда как социолог находит его повсюду и видит в нем необходимое звено в цепи социальной эволюции. Множество подробностей общи всем первобытным религиям, всем первоначальным родовым и семейным учреждениям, всем искусствам, всем литературам примитивных народов, каково бы ни было их этническое происхождение. Так называемая "заря расы" не что иное, как заря общественного развития, а "сумерки расы" — не что иное, как известные пертурбации, обусловленные критическими моментами социального развития. Тем не менее мифология галлов представляет некоторые любопытные черты, бросающие новый свет на их характер. Известно, что древние часто упоминают о силе и значении, какие имела в Галлии вера в бессмертие: смерть считалась только моментом "длинной жизни", и это было одной из причин, в силу которых храбрые по натуре галлы встречали смерть с улыбкой на устах. Впрочем, подобно всем дикарям, они думали найти в будущей жизни своего "двойника", новую телесную оболочку, подобную их земной, и общество, среди которого будет продолжаться их воинственная жизнь. Они были безусловно уверены, что будут нуждаться там в двойниках своих лошадей, колесниц, оружия и невольников. По словам Валерия Максима, они были уверены даже, что встретят там тени своих кредиторов и что смерть не освобождала их от земных долгов. Согласно Цезарю, все, чем обладал умерший при жизни, бросалось на его погребальный костер: домашние животные, оружие, невольники и даже клиенты. Диодор говорит, что туда бросались также письма, адресованные умершим родственникам. Как все примитивные народы, германцы снабжали мертвецов тем, что могло понадобиться им в загробной жизни: они сжигали или зарывали в землю оружие и лошадь. При погребении знатных мертвецов признавались обыкновенно необходимыми человеческие жертвы. — 62 —
|