|
Несмотря на все эти трудности, психология народов не невозможна, потому что она может явиться результатом наблюдения над индивидами и группами. Даже по отношению к расам можно создать своего рода схему, которая поможет довольно верному воспроизведению их нравственной физиономии. Но не следует забывать, что законы эволюции стремятся все более и более изгладить признаки древних рас, как вследствие их взаимного влияния, так и вследствие возрастания индивидуальных различий, заслоняющих и затушевывающих старую наследственную основу. Истинно этнические черты, продукт наследственности, отступают на второй план, чтоб дать место все более и более сложным и разнообразным признакам, индивидуальным или вызванным ближайшими родственными связями. Так происходит даже с ростом и цветом кожи. Изолированность эскимосов должна была бы, по-видимому, поддержать чистоту их расы; тем не менее, по словам Катрфажа, "изменения в росте переходят у них пределы, допустимые для индивидуальных различий". "В проливе Гольгэм эскимос совершенно походит на негра; в проливе Спафаретт — на еврея", — говорит Зееман. По словам Кинга, среди них нередко встречаются овальные лица с римскими носами. Цвет их кожи иногда очень темный, иногда очень светлый. Гораздо значительнее разнообразие и смешение физических и нравственных типов у цивилизованных народов: в центральной Европе мы находим, одну подле другой, все разновидности черепов, лиц, цветов кожи, темпераментов и характеров. Независимо от каких бы то ни было влияний рас, один и тот же социальный быт, особенно у примитивных народов, вызывает сходные нравы. Жизнь многочисленных племен американских индейцев носит одинаковый характер с жизнью первобытных племен Аравии, центральной Азии и Европы. Дикие нации, говорит Гумбольдт, несмотря на кровное родство, разделены "на огромное количество племен, смертельно ненавидящих одно другое и никогда не сливающихся между собой". Главные враги индийского племени Варрам, говорит Аппун, индийцы караибы, часто вторгающиеся в их территории, нападающие на них врасплох и истребляющие их. Справедливо было сказано, что самые разнообразные формы социальной организации встречаются в обществах, принадлежащих к одной и той же расе, в то время как поразительное сходство наблюдается между обществами различных рас. Город существовал у финикийцев так же как у греков и римлян, а в зачаточном состоянии встречается и у кабиллов. Патриархальная семья была почти так же развита у евреев, как и у индусов; но она не встречается у славян. Матриархат и родовое устройство наблюдается повсюду. "Детали судебных доказательств и брачных обрядов одни и те же у народов, самых различных с этнической точки зрения (Дюркгейм)". Но следует ли однако заключить отсюда вместе с Дюркгеймом, что "психический вклад", являющийся результатом этнических свойств, носит слишком общий характер, чтобы он мог оказать влияние на "ход общественных явлений"? Если матриархат, родовой быт, судебные доказательства и брачные церемонии встречаются повсюду, то это объясняется тем, что здесь речь идет о таких социальных формах и обычаях, которые оказываются необходимыми для всех рас при одних и тех же социальных условиях; но разве можно объяснить таким же образом все происходящее в среде одной и той же нации? Семья может быть организована тождественно у двух народов; но один из них будет отличаться уважением к семье, а другой не будет. Верно ли также, как это по-видимому допускает Дюркгейм, что развитие искусств у греков зависело не от расовых свойств, а исключительно от социальных условий? Следует ли думать, что и негры могли бы заменить афинян, или что их могли бы заменить евреи, и наоборот? Мы не можем согласиться с тем, что приписывать развитие греческих искусств эстетическим наклонностям — значит объяснять "огонь флогистоном, а действие опиума его снотворным началом". Врожденный талант Фидия несомненно играл некоторую роль в создании им образцовых произведений искусства, а этот талант в свою очередь не был вполне независим от наследственности и той расы, к которой принадлежал Фидий. "Мы не знаем ни одного общественного явления, — говорит Дюркгейм, — зависимость которого от расовых свойств была бы неоспоримо установлена". В Соединенных Штатах, отвечает ему Новиков, присутствие 7,5 миллионов негров среди 55 миллионов белых вызывает значительные затруднения, зависящие не от среды, а от расы. Несомненно впрочем, что расовые вопросы все более и более отступают на второй план, по мере роста цивилизации, и что одновременно с этим увеличивается значение социальной и исторической среды. — 14 —
|