Психология масс

44Часть 1. Массы

первичность дихотомии «мы»—«они» в истории развития человеческого сознания. С методологической точки зрения, он был убежден: «социальная психология стано­вится наукой лишь с того момента, когда на место исходного психического явления ставится не "я и ты", а "мы и они", или "они и мы", на место отношения двух лич­ностей — отношения двух общностей. Включение же второго лица — "вы" (соответ­ственно "ты") необходимо развивается из исходного отношения и развивает его в свою очередь. Это — плод... контакта между "мы" и "они", продукт диалектики их взаимо­отношений» (Поршнев, 1979).

Поршнсв всерьез уверял, что в истории человечества не было каннибализма. Ра­зумеется, его не было лишь в психологическом плане — просто тех, кого съедали, не держали за людей. Это были некие «они», в корне отличные от «нас», настоящие «не люди». Первоначально сознание людей было нерасчлененным, как и их деятельность. «Мы» появилось значительно раньше «я» как сознание общности, к которой принад­лежали люди. Прежде чем люди могли обособиться внутри этой общности, общность должна была сама обособиться от других общностей. Для того же, чтобы появилось субъективное «мы», требовалось повстречаться и обособиться с какими-то «они». В субъективной, психологической плоскости «они» первичны по отношению к «мы»: «Первым актом социальной психологии надо считать появление в голове индивида представления о "них"» (Поршнев, 1979). Только ощущение того, что есть «они», рож­дает желание самоопределиться по отношению к «ним», обособиться от «них» в каче­стве «мы».

«Они» па первых порах куда конкретнее, реальнее, несут с собой те или иные опре­деленные свойства — бедствия от вторжения «их» орд, непонимание «ими» «челове­ческой» речи. Для того чтобы представить себе, что есть «они», не требуется персони­фицировать «их» в образе какого-либо вождя, какой-либо возглавляющей группы лиц или организации. «Они» могут представляться как весьма многообразные, не как об­щность в точном смысле слова. Именно в отличие от каких-то «они» возникала общ­ность «мы» — причем как в далеком прошлом, так и в настоящем.

«Мы», по мнению Поршнева, это уже значительно сложнее и, в известной степе­ни, абстрактнее. Реально существовавшая в первобытности общность, взаимосвязь индивидов ощущается теперь каждым ее членом либо посредством той или иной пер­сонификации, либо посредством различных обрядов, обычаев, подчеркивающих при­надлежность индивидов к данной общности в отличие от «них».