Общая теория социальной коммуникации

Пониманье есть прошедшее верно постигать,

также — настоящее благоустроить,

И предвосхищение грядущего имети;

это не творящие — разумом как дети[1].

Почти столетие спустя М. В. Ломоносов (1711?1765) восславил дар речевого общения в следующем рассужде­нии: «Если бы каждый член человеческого рода не мог изъяснить своих понятий другому, то бы не токмо лише­ны мы были сего согласного общих дел течения, которое соединением наших мыслей управляется, но и едва бы не хуже ли были мы диких зверей, рассыпанных по лесам и по пустыням»[2].

Парадоксально, но факт: западноевропейская неокуль­тура, столь многим обязанная книжному искусству, во­все не склонна была продолжать обожествление живого и письменного слова. Неокультурные гениальные просве­тители и энциклопедисты развенчивали всех кумиров, кро­ме одного — Разума. Книжное дело из богоугодного слу­жения превратилось в ремесло, работавшее по заказам церкви, властей, книготорговцев, иногда — ученых кор­пораций.

XVIII и XIX века — это время рождения в Европе об­щественных и гуманитарных наук, но среди них не чис­лились дисциплины, изучающие закономерности комму­никации как таковой. Теоретики педагогики (Я. А. Коменский, И. Г. Песталоцци, Ж.-Ж. Руссо) предпочитали развивать естественные способности детей, а не обременять их память культурным наследием предков. Языкознание, обретшее научный статус в начале XIX века благодаря трудам В. Гумбольдта, А. Шлегеля, Я. Гримма, сосредоточилось на описании, грамматическом анализе и типологизации различных языков, вовсе не осознавая себя, как и педаго­гика, социально-коммуникационной наукой.

В середине XIX века отцы-основатели социологии О. Конт и Г. Спенсер в своих капитальных трудах как-то по­теряли из виду социальную коммуникацию, хотя, казалось бы, достаточно очевидно, что без коммуникационных взаи­мосвязей между людьми никакое общество существовать не может. Психология, появившаяся в конце XIX века, интересовалась больше интроспекцией, «духом народа», реакци­ями организма на предъявляемые стимулы (бихевиоризм), чем обменом смыслами между людьми. В европейских стра­нах книжная культура была в расцвете; стремительно раз­вивалось газетно-журнальное и библиотечно-библиографическое дело, появились телеграф и телефон, в конце века — кино и радио, и ? странное дело — проницательные ученые-обществоведы игнорировали эти коммуникационные явле­ния, не замечали их возрастающей социальной роли.

Только после первой мировой войны наступило относительное прозрение. Произошла научная революция в языкознании: восторжествовали семиологические (теперь говорят не «семиология», а «семиотика») идеи Ф. де Соссюра (1857—1913), которые легли в основу структурной (прикладной, математической) лингвистики. Вспомнили о семиотических идеях американского философа-прагма­тика Ч. Пирса (1839—1914); в Австрии и в Англии стала развиваться аналитическая философия, попытавшаяся, правда безуспешно, понять и упорядочить стихию устной коммуникации.