|
Новому эволюционному знанию, добытому наукой, религия могла бы придать большую глубину и сообщить человеческое измерение. Религиозные сообщества могли бы отметить празднеством изначальную вспышку, ознаменовавшую рождение той Вселенной, которую мы знаем, — мгновенный синтез фотонов и многих микрочастиц, атомов и молекул в расширяющихся просторах космического пространства. Они могли бы отметить празднеством возникновение макромолекул и протоклеток — провозвестников и глашатаев жизни [99] на поверхности нашей планеты и бесчисленных, хотя и еще не известных, планет в этой и мириадах других галактик. Они могли бы признать, что космос — это наше «я», только несравненно больших масштабов; что наше странствие как отдельных личностей отражает эпохальное странствие мира. Никакая история сотворения мира не может быть более вдохновляющей, чем эта концепция, поскольку эта история не может с такой же полнотой выразить реальность физического аспекта бытия. И ни одна история не могла бы быть столь своевременной. Ибо, признавая и отмечая празднеством самосотворение мира, религиозные сообщества возродили бы древнюю идею: они стали бы снова рассматривать природу как святыню, как элемент священного сообщества космоса. С возрождением святости природы современные люди получили бы свежий импульс для переориентации своего отношения к естественному окружению. Религиозные сообщества могли бы взять на себя возрождение отношения к природе как к святыне и принять участие в зарождающейся эволюции человечества со всей духовной силой. Религиозное обновление всегда идет вслед за кризисами цивилизации. В самые тягостные моменты истории Израиля появились иудейские пророки; христианство воздвиглось на хаосе, возникшем после морального упадка клонившейся к закату Римской империи. Будда появился в период. духовной и социальной смуты в Индии; Магомет провозгласил себя пророком Аллаха в эпоху раздоров в Аравии; религия бахаулла возникла в условиях жесточайшей неволи в умирающей и раздираемой междоусобицами Оттоманской империи. Ныне мы находимся в эпицентре величайшего и глубочайшего кризиса, который когда-либо выпадал на долю человеческого рода, в эпоху, когда под угрозой находится сама ткань жизни на Земле. Зреет ли в утробе века бифуркации новое обновление? Если такое действительно ожидает нас, то религиозные сообщества мира должны вступить в холистический альянс как жизненная культурная сила, проливающая свет на то, каким должен быть следующий шаг в эволюционном самосотворении нас как биологического вида, и способствующая свершению этого шага. — 88 —
|