Музыка рассвета. Терапевтические сказки

Коррида

В те суровые времена Испания была поделена меж вестготскими королями. В каждой области царили свои обычаи, и хотя христианство было признанной религией, языческие нравы еще прочно владели людьми. Колдовство, чудеса, гадания заменяли веру в Промысел Всевышнего, и самой Добродетели нередко приходилось прибегать к силам языческих богов, которым поклонялись кочевые цыганские племена и мавританские чернокнижники.

В скалистых горах Сьерра-Морена, в одном из селений жил пастух по имени Санчо. Родителей он не знал— еще ребенком его привезли и оставили цыгане, сообщив, что нашли его у дороги. Мальчика вырастили добрые люди, а затем определили ходить за стадом.

Одиночество среди пустынных пастбищ и молчаливого скота, скупая красота выжженной земли и каменистых вершин воспитали в нем чуткую душу. Он умел часами застывать на месте, словно превращаясь в камень, или, напротив, в самые знойные дни мог бегать от восхода и до заката, не чувствуя усталости. Он достиг совершенства в подражании голосам животных и в игре на свирели. Собрать стадо и управлять им не стоило ему ни малейшего труда — достаточно было издать трубный клич вожака. Еще он умел отогнать волков леденящим рыканьем барса, созвать орлов резкими горловыми вскриками, на его тихий свист приползали змеи. Когда же он играл на свирели, горы будто оживали. Овцы, козы, коровы переставали щипать траву, дикие звери спешили поближе к Санчо, птицы стаями кружились над пастбищем и садились на окрестные скалы.

Особенно нравилось пастуху играть с эхом. Он начинал мелодию и внезапно замолкал, а когда она возвращалась к нему, он наслаивал на нее новый мотив. Однажды Санчо так заигрался, что, опустив свирель, долго продолжал слышать чарующие звуки. Они напоминали эхо, но мелодия была иной. Санчо вскочил и побежал в ту сторону. Солнце уже опускалось, когда, забравшись на вершину, пастух увидел старика, прислонившегося к скале. Тело его прикрывал плащ из виноградных листьев, на голове сверкал золотой обруч, а из-под седых волос выступали рога. Глаза старика смотрели спокойно и отрешенно, по лицу скользила усмешка. Мохнатые ноги оканчивались копытами.

— Вечер добрый! — промолвил пастух, от удивления не зная, что сказать еще.

— Добрый, добрый, — ответил старик. — Не меня ли ты искал, Санчо?

— Л кто ты?

— Я, как ты, пастух.

— Где же твое стадо?

— А вон оно!

Санчо увидел семерых огромных белых быков невдалеке от старика. Один их них, словно высеченный из мрамора, стоял на самой вершине и глядел на заходящее солнце.