|
Как нужно себя вести родителям, если они знают некую разрушительную программу их рода? Нередки случаи, когда родители тщательно скрывают цепочки преждевременных смертей, самоубийства своих предков, тяжелых психических расстройств биологических родителей. Как оказывается впоследствии, простое скрывание не уберегает от повторения сценария, заложенного отчасти на уровне генетики, отчасти на уровне символического, идеомоторного поведения взрослых, которое питается подавленным страхом. «Запах» страха чувствуют животные, чувствуют его и дети, да и все, кто не лишен интуиции. И в этом нет никакой мистики, потому что мельчайшие аспекты наших движений, взгляда, потовыделения и т.д., т.е. весь интерьер внутреннего образа, программы поведения тестируется столь же тонким инструментом нашего восприятия, особенно, детского. Знание, называние программы внутреннего «чипа» делает человека, по крайней мере, хозяином своей ситуации в плане возможности выбора между автоматизированным деструктивным поведением и осознанным желанием жить и развиваться. Когда и как предоставить ребенку правду о нем, вопрос отдельный. Его обычно решают не в одиночку. И первая правда, необходимая ребенку, это знание о том, что он дорог своим родителям, неважно, биологическим или приемным. Дорог и любим. А потом все остальное, причем, в той форме, в какой ребенок вообще способен принимать информацию. Вообще традиционно в средние века дворянин, проходящий рыцарское посвящение, т.е. приобретающий самостоятельный статус, должен был знать свою геральдику, полную историю рода. Только так он мог стать вполне ответственным в реализации собственного жизненного пути. Думаю, что в сложных случаях, касающихся усыновленного ребенка или ребенка, имеющего биологического родителя с выраженными патологическими чертами, стратегию и тактику имеет смысл продумывать с детским психологом или психотерапевтом. Могут быть и другие варианты квалифицированного и грамотного консультанта. А теперь важно понять, что представляет из себя сказкотерапия как такая вот магическая практика работы с образом. Всякая ли сказка и всегда ли будет «работать» как новая и качественная программа? Подобен ли наш мозг в этом плане компьютеру, который можно перепрограммировать? Есть очень много литературы по созданию терапевтической метафоры. При этом подразумевается, что тот, кто ее создает, хорошо знает, в каком именно направлении нужно двигаться клиенту. А ведь фольклор сообщает нам о раздумьях витязя на перекресте трех дорог. Три – это символ некоего множества. Это выбор среди множества форматов поведения. Жертву так и хочется перевести в статус Героя. На самом деле это традиционный сюжет волшебной сказки, принцип инициатической культуры. Он хорош в случае нормативного развития, когда главный герой не испытал слишком грубой деформации и идет естественным типичным путем от переживания некоторого ущерба в своей прошлой жизни к пути культурного Героя, реформатора. В случаях затяжного пребывания в ситуации Жертвы и очень грубого травмирования возможны другие актуальные сценарии, через которые человек проходит естественным путем. Он может стать, в частности, Тираном. Вспомним сына Психиморы. Да и мифический Гефест по одной из версий был сброшен на землю собственной матерью, Герой, отчего и стал хромать. Не стал он потом героем, а вынашивал план мести. Он создал прекрасный трон, в который заманил мать и заковал ее там. Из мифов же нам известен еще один путь Жертвы. Она становится Мудрецом, духовно-могущественным существом, как темным (ведьмы, колдуны, подземные боги типа Персефоны, которую утащил под землю Гадес-Аид), так и светлым, святым. Таков был путь скандинавского Бальдра, египетского Осириса, Иисуса Христа. — 127 —
|