|
И снова рыцарь вернулся к своему дереву. Он посвящал своей возлюбленной песни, стихи и пел их среди людей. Вскоре весть о новом рыцаре-трубадуре облетела страну. Не проходило праздника или бала, где бы не исполнялись песни Гелара. Как-то о нем услышала королева: — Не было еще ни одного менестреля, который бы не посвятил своих песен мне, — заявила она придворным. — Я хочу, чтобы он явился ко двору и стал служить мне. Гелар подчинился приказу. Его песни очаровали повелительницу. — Мы довольны тобой, рыцарь, — сказала она. — Но теперь ты должен сочинить песни для меня. — Я могу петь лишь тогда, когда в моем сердце звучит любовь. — Уж не хочешь ли ты, дерзкий, признаться в своей нелюбви к королеве? Однако я не буду торопить тебя. Ты будешь оставаться при дворе, пока в твоем сердце не проснется новое чувство к своей повелительнице. И для Гелара наступили дни испытаний. Придворная челядь издевалась над ним, королева обращалась с ним, как если бы он был шутом и должен был веселить толпу приближенных. В редкие ночи Гелару удавалось, оседлав коня, мчаться в заветный лес, чтобы облегчить свое сердце, обнимая чудесное дерево. Вскоре, однако, королевские шпионы выследили его. Он был вызван на суд. — Нам донесли, что вы подозреваетесь в чародействе. Что вы делаете в лесу подле дерева? Может быть, вы замышляете сглазить королеву? Рыцарь молчал. Его связали, и вот кавалькада всадников во главе с королевой прибыла в лес и остановилась под чудесным раскидистым кленом. Королева оглядела дерево. Затем подозвала Гелара: — Рыцарь, я отдаю должное вашей преданности, так же как и вашим песням, но на что вам далось это дерево? Откажитесь от него, и я обещаю вам, что вы займете престол вместе со мною. — Нет, — ответил Гелар. — Тогда я предлагаю вам второй выбор: откажитесь от дерева, иначе оно будет срублено. — Моя душа связана с душой дерева, которую вам не убить. — Посмотрим! — ответила королева. Она дала знак, и двое дровосеков разом взмахнули топорами, чтобы свалить клен. Алая смола, похожая на кровь, выступила на коре и тотчас исчезла. Дерево мгновенно зарубцевало свою рану и стояло невредимым. Снова взмахнули дровосеки сверкающими топорами. На этот раз они отскочили, словно дерево превратилось в камень. Что бы ни пытались сделать с ним, все было напрасно. Гелар бледный стоял, стиснув зубы и молча глядя на дерево. — Кажется, я должна признать поражение, — сказала королева. — Но этого никогда не случится, скорее я казню вас, добрый рыцарь. Есть ли у вас последнее желание? — 266 —
|