|
Виктор, отец Верочки, поехал на дачу и пережил там два самых страшных дня в своей жизни. Ночью по крыше что-то скреблось, бухало в стены, кто-то царапался в дверь. Виктору казалось, что по оконному стеклу стучат капли дождя, а на улице было ясно. Начала нагреваться стена, и нагрелась довольно сильно. Виктор в ужасе уехал с дачи. Но в Москве было не лучше. Все видели по углам корчащиеся тени, горящие глаза, по квартирам носились искры. Верочка почти не выходила из коматозного состояния. Я настолько впечатлилась словом “оборотень”, что вполне серьезно начала искать литературу по оборотням. В “Мифологическом словаре” и “Словаре славянской мифологии” никакой информации не было. Я стала искать фильм “Серебряная пуля” – безрезультатно. Мой страх с каждым днем усиливался. Мне казалось, что все силы ада собираются вокруг меня и скоро начнут раздирать меня в клочья. Я позвонила подруге, целительнице: – Машенька, у тебя нет чего-нибудь по оборотням? – А что такое? – В моей практике появился оборотень. – Сейчас я тебе ничего не могу сказать, позвони завтра. Когда на следующий день я ей позвонила, то услышала громкий визгливый голос, почти срывающийся на крик: – Не смей мне больше звонить! В работе с таким явлением тебе никто не поможет! Это очень опасно и не звони мне больше! Я осталась один на один с оборотнем. После десяти часов вечера мне казалось, что за балконом сгущается мутное, серо-черное облако. Оно приобретало очертания то медведя с лосиными копытами, то лося в медвежьей шкуре. Мне чудилось, что из темной тучи ко мне тянулась тонкая лапка и хватала меня то за сердце, то за горло. Сердце щемило, и не спасали никакие лекарства. Плечо отваливалось, спать я не могла часов до трех-четырех, то есть до рассвета. Когда, все-таки, я ложилась спать, то клала под подушку большую икону Иисуса Христа. С одной стороны я клала Евангелие, с которым я ездила в Иерусалим, и которое лежало на Гробе Господнем, а с другой – распятие. Свечи горели постоянно. Дело могло дойти до пожара – когда я спала, свечи догорали и падали. Я засыпала минут на пятнадцать, а потом в ужасе вскакивала, хваталась за Евангелие и распятие, а лбом прижималась к иконе. Потом ложилась на спину, пытаясь расслабиться и успокоиться, и все повторялось снова. Утром приезжала Тамара. Она рассказывала, что у нее ходуном ходил балкон и что она всю ночь простояла, непрерывно молясь, со свечой в одной руке и крестом в другой. Тамара так исступленно все крестила и водила свечами, что к утру не чувствовала рук. Свеча тряслась, трещала и выдавала струю черного дыма до потолка. Как-то раз Тамара трагическим голосом сообщила, что с полочки попадали все иконы. Знаменательно, что Тамара выучила наизусть почти весь молитвенник, читая молитвы одну за другой. Она без запинки могла прочитать такие сложные молитвы, как “Животворящему кресту” и девяностый Псалом “Живый в помощи Вышняго”. — 107 —
|