Трансформация профессиональной и личной жизни

Он перебирает в памяти примеры из своей жизни, связанные с изменой. В первый раз он почувствовал, что его предают, будучи маленьким мальчиком: мама "бросила" его одного в детском саду, несмотря на его громкий плач. Фактически он понимает, что одним из исходных моментов, привлекавшим его в будущей жене, было то, что она казалась ему человеком, которому можно доверять, который не предаст и всегда будет на его стороне. Она знала и чувствовала, что ему нужно. Он доверял ей абсолютно — на 100 процентов.

Когда они ссорились (а он полагал, что это происходит во всех семьях), она обвиняла его в том, что он не ценит ее работу. Он признавал, что она права, поскольку, честно говоря, не интересовался ее делами, связанными с маркетингом. По крайней мере, он умел ее выслушать. Ему казалось, что они договорились о том, что ее учеба в юридической школе подождет до тех пор, пока они не выплатят долги. И, разумеется, он непременно собирался рассмотреть это в будущем. Он чувствовал себя кормильцем семьи, исполненным ответственности, каким, по его мнению, и должен быть муж.

И в этот момент своих размышлений он понимает, что прак-гически всегда отклонял все ее независимые планы и желания.

Его предположения?

• Сильные, независимые женщины способны на предательство.

• Моя жена не принадлежит к ним.

Означает ли это, что, игнорируя моменты, столь важные для его жены, он подтолкнул ее к роману с другим человеком? Была ли это "его вина"? — Нет, безусловно, нет. К тому же, это совсем не та игра, в которую мы играем. Может ли он ощущать себя целиком ответственным за развал своих отношений с женой? — Разумеется.

А как будет выглядеть эта же история с точки зрения его жены, если она также попытается стать шахматной доской.

Вместо того чтобы оправдывать свои действия несерьезным отношением мужа к своим важным делам, а также недостаточным вниманием с его стороны, она спросит себя: "Как вышло, что на доске, которой я являюсь, я выполняла все свои обещания (по крайней мере, мне так казалось), делая это против своей воли?"

Поиски ответа она, возможно, начнет с осознания того, что ей всегда было сложно соблюдать баланс между отзывчивостью и независимостью. Ее детские и юношеские годы были пронизаны постоянным чувством вины. Только после того, как ей удалось доказать эгоистичной матери свою верность и привязанность, она ощутила себя свободной и начала жить своей собственной жизнью. Предположение, которым она руководствовалась впоследствии, звучит так: