|
Б. Зачем? Ж-Г. Ну, это символизирует неработающую программу. Так вот, представьте себе: я ее ставлю, а она не падает. Один раз, другой раз... Не получается — и все. Я подумал, раз так, значит, на работе у меня все должно идти нормально... И действительно: пришел, включил компьютер — и все пошло-поехало. Б. Бррр... какая то мистика. Колдун, хотя дым из волос не идет, пламени тоже не видно. Поделитесь секретом: какая связь между устойчивостью бутылки и вашими успехами на работе? Ж-Г. Ну, раз это зеркало... то в нем отражается то, что есть. Я увидел, что проблемы нет. Проверил — действительно, нет. Б. Ага... «Орел» или «решка». Если выпадет «орел» — будет дождь. Если «решка» — сухо. У вас выпала «решка», значит, можно смело идти на работу.. Ж-Г. А что, разве не так? Б. Можно было поступить проще. Зачем вам бутылка? Включали компьютер, включали — он не включался. Потом взял и включился. Какой-то сковырнувшийся винтик от встряски стал на место. Десятое чудо света. Ж-Г. Но мы же инсценируем свои проблемы через предметы... Б. Инсценируем, да. Но как! У нас не срабатывает какая-то компьютерная программа. Мы недовольны? Требуем от машины, чтобы она вела себя так, как нам нужно? Как это называется? Ж-Г. Четвертая стадия. Навязывание объекту своих ожиданий. Б. Естественно. Можете взять бутылку — она будет дубликатом этого вашего объекта. И покажите на ней, чего вы от него, объекта, добиваетесь... Помните, как повар учил уму-разуму кота в басне Крылова? Руки в боки и — поехали... Ж-Г. Добиваюсь, чтобы программа заработала. Так как я настроен очень нетерпимо, решительно, действую по примеру тех, кто пытается починить телевизор, громыхнув по нему кулаком. Колочу бутылку, пинаю ее, швыряю во все стороны... Устал. Смотрю на то, что осталось от бутылки... симпатяга! Б. Вот это — дело. Если машина теперь заговорит, то это будет надежно и качественно. Ж-Г. А если не заговорит? Б. Значит, вы ошибаетесь в своих намерениях. Вам это просто не нужно... НЕ-ГЕНУЭЗСКАЯ-НЕ-КРЕПОСТЬ. У меня с ребенком моим, девочкой трех лет, то получается, то не получается. Когда ребенок заболевает, я теперь, вместо того чтобы хвататься за все что попало, как раньше, не охаю, не ахаю. Самообгон протекает у нас быстро, почти незаметно. Зато уйму времени уделяем созданию симпатяги... Недавно, например, взяла коробку из-под принтера, надела на одну ее ножку, на второй завязала бантики из папиных галстуков (он посмотрел, сказал: «Полный маразм»). Дитя радостно все это принимает, просит: «Давай еще». Хорошо, говорю, когда тебе надоест, скажешь «хватит» — остановимся, В одну руку сунула ей плафон от люстры, в этот плафон насыпали бумажек. Другой рукой она держала над головой папин калькулятор, нажимая на него пальчиком... В итоге у нас получился симпатяга бегемотик-изюмчик. Я говорю — ты теперь «бегемотик-изюмчик». «Хорошо, — говорит. — Папа, я бегемотик-изюмчик». В общем, заболевание само по себе сошло на нет. Но вот в следующий раз, когда у нее появились сопли, я с ней играла примерно так же: шнурки связала в узел, надела кулек бумажный на голову, в ротик засунула эти шнурки и заставила еще бедную девочку «и-а» говорить. Восторг полный. «Все, хватит, — говорит сама, обученная уже, — у меня получился квартирный ослик». Но результата не было, она продолжала дальше сморкаться, кашлять. — 149 —
|