|
И-М. Но ведь это же явно случилось после того, как я поработала: нам вернули долг. Его сто лет не возвращали, мы вообще забыли о нем... Б. Да... Так хочется верить в чудо. В Санта-Клауса, Леонида Якубовича... Вы считаете, что воздействовали на ситуацию, изменили ход течения событий в желаемом направлении. Для этого нужно было как минимум выйти из игры, оказаться в позиции над рулеткой. Тогда, действительно, ее можно крутить, куда хочется... Но — захочется ли? Выйдя из игры, вы уже не заинтересованы в том или ином результате. Вам все равно, как тем зайцам из песни. А сейчас — вам все равно? И-М. Нет... Б. То-то и оно. В самообгоне, которого вы не сделали, исчерпывается потребность в достижении конкретного результата. После чего руль вручается симпатяге. И он, как известно, может найти для вас совершенно иную программу — не ту, в которую вы целились... И-М. Может быть, мой Илья Муромец еще найдет... Б. Каким образом? Путем ваших подстегиваний, поощрений? Полагаете, от этого он станет более зрячим? Как говорилось в одной побасенке: глухие — поводыри слепых... Если бы «муромец» был олицетворением вашей расширенности, вашего доигрового «Я», с ним не пришлось бы кокетничать. А так... Подскажем вам еще один способ подобного самовнушения. В старом фильме «Айболит-6б», попадая в очередной переплет, герой победно распевал: «Это очень хорошо, что пока нам плохо»... ГУ. Мы поехали на два дня большой компанией в Карпаты кататься на лыжах. Шикарно отдохнули. Прибыли на станцию, чтобы ехать обратно, за час до отхода поезда. Билеты свои проверили, решили, что у нас еще куча времени, посидели в местном кабачке, прекрасно поели... Приходим на платформу — пусто. Ни души. Еще раз пересмотрели билеты и поняли, что на двадцать минут переели. Оказывается, раньше неправильно посмотрели билеты, перепутали время отправления с ценой. А катались мы в очень далеком селе. Восьмой час вечера, село спит. Светятся какие-то две хатки и крохотное станционное здание. Ни одной машины. Ближайший поезд, который идет до Львова, будет через четыре часа, то есть добраться до Киева вариантов нет вообще. Но... в голове моей сидит образ симпатяги, который напоминает написание двух букв: Г и У. Словом, ГУ. И вот в темноте, среди теней, бликов, вдруг вырисовываются очертания этих букв... Светлячок. Народ сразу начал паниковать-бегать, а я выхожу на дорогу, стою. Представляете картину: поезд ушел, заснеженные Карпаты, дороги обледенели — все, как в хороших домах. А я стою и жду. Знаю, что сейчас что-то случится... Откуда ни возьмись, из темноты, из ночи, является микроавтобус. Нас семь человек с лыжами, рюкзаками, в маленькую машину никак не влезем. Но я говорю водителю: «Sorry, ми с вами едем догонять поезд». И он соглашается! Как мы загрузились в этот драндулет — одному богу известно. Но пока возились, npoшлo еще полчаса, в общей сложности — пятьдесят минут от отправки поезда. Проехали сто пятьдесят километров, к сожалению, с черепашьей скоростью: микроавтобус был загружен, кроме этого, еще всякими товарами, еле двигался... Прибыли на станцию Стрий — выясняется, что наш поезд отошел четыре минуты назад. И тут я вижу еще один маленький микроавтобус. И на номерной табличке его — две буквы: «ГУ»! Подходим к нему, информируем, что нам непременно надо догнать этот поезд. Водитель — какой-то джигит, и что он делает в этом Стрие — абсолютно не понятно. И вот это «лицо кавказской национальности» говорит: «Дарагые, какые вапросы!» Мы погрузились за три минуты и помчались со скоростью сто сорок км, — я не думала, что эта кроха может вообще такую скорость развивать... Приехали во Львов за полчаса до прибытия нашего поезда. Обогнали то есть. И снова в кабак — на радостях... Входим, наконец, в свой вагон и соображаем: если поезд перегружен (а этот маршрут всегда перегружен зимой — лыжный сезон), наши места, по идее, должны быть давно проданы. Что вы думаете? Видим, как проводник в этот самый момент предлагает кому-то билеты... Как выясняется — наши. Представляете, как он «обрадовался», увидев нас... В общем и целом приехали в Киев вовремя, здоровыми и невредимыми. — 122 —
|