|
Человек становится жертвой, пытаясь воспользоваться услугами учреждения. Попробуйте хотя бы добиться прямого ответа у политиков, этих прирожденных бюрократов. Они говорят словно с манной кашей во рту и на вопросы, требующие однозначного «да» или «нет», отвечают примерно так: «Я рассмотрел эти альтернативы и пришел к выводу, что вопрос требует дальнейшего изучения», «Не хотелось бы говорить твердое „да“, но, с другой стороны, я бы не стал исключать и возможность отрицательного ответа, если вдруг возникнут непредвиденные обстоятельства, сведениями о которых я пока не располагаю». Бюрократы, эти мастера манипулировать бумагами, неизменно отсылают свои жертвы из одного кабинета в другой, никогда не давая твердого ответа. Я видел людей, которых целый день гоняли по кругу, а им и нужно-то было всего лишь зарегистрировать свой автомобиль в другом штате. Каждый может легко представить, каково иметь дело с персоналом бюро по трудоустройству безработных или клиник, находящихся на попечении правительства. Подобные примеры можно приводить до бесконечности. Зачастую клерки в попытках превратить в жертву любого, кто рассчитывает на почтительное обращение и быстрое обслуживание, прибегают к чрезвычайно специфическим приемам. 5. ЖАРГОННАЯ ЛОВУШКА . Жаргон бюрократии – это отдельная область, в которой действительно есть над чем поразмышлять. Бюрократы изобрели собственный язык, превратившийся в удобное средство не сдвигать дела с мертвой точки и продолжать политику уверток, которая лежит в основе функционирования всех их учреждений. Специалисты по психологии при описании человеческих особей пользуются наводящими ужас терминами. Они набили руку в классифицировании индивидуумов с помощью подобной терминологии, забывая при этом, что речь идет о живых людях. На них вешают ярлыки депрессивных маньяков, психопатов, шизофреников, пациентов с дефектами мозга (или страдающих церебральной дисфункцией) и т. д. Возможно, эти ярлыки полезны терапевтам, но их опасность в том, что они нередко превращают людей в жертвы, на которых начинают смотреть не как на людей, а как на сборники симптомов. Как только на человека навешивается какой-то ярлык, ему тут же отказывают в праве считаться нормальным человеком. Называя ребенка аутистом и полагая, что аутизм неизлечим, вы тем самым признаете его безнадежным. В книге Бэрри Кауфмана «Воспитание сына» («Son Rise») речь идет о заботливых родителях, которые, отказавшись согласиться с диагнозом «аутизм», поставленным их маленькому сыну, полностью посвятили себя заботе о ребенке и в конечном счете вырвали его из лап этой таинственной болезни, обрекающей человека на блуждания в полукоматозном состоянии. И когда они вновь показали его всей многочисленной армии врачей, окрестивших его аутистичным, им неизменно заявляли, что, коль скоро аутизм считается неизлечимой болезнью, значит, диагноз был ошибочен. К этой логике в духе «Уловки-22» любители навешивать ярлыки прибегают снова и снова в стремлении защитить свои теории, пусть даже в ущерб человеческим жизням. Пока лишь немногие профессионалы практикуют иной подход, однако он представляется гораздо более функциональным; суть его – в классифицировании не людей, а их поведения . Например, вместо приговора: «Он подвержен приступам депрессии» или «Он страдает немотой» – используются формулировки: «Для него характерна поведенческая модель типа склонность подольше оставаться в постели» или «Ему свойственно молчаливое поведение». — 127 —
|