|
Мы набросились друг на друга, словно пара тигров, — целуя друг друга, кусая и даже царапая. Она расстегнула мою рубашку, пояс, сунула руку мне в штаны и сжала член. Он уже был тверд как камень. Тут она поцеловала меня в губы, лаская при этом член, и... знаете, что случилось? Я тут же разрядился — просто залил ей всю руку спермой — и подумал: черт побери, вот все и кончилось, не начавшись... Конечно же, я был убит, и чувствовал себя словно тринадцатилетний пацан. Но я взял себя в руки и предложил: "Знаешь, давай-ка выпьем вина" — и мы нагишом уселись на софу с бутылочкой замечательного красного винца. Я сказал: "Такое иногда бывает — я просто устал, перевозбудился... К тому же я слишком сильно тебя хотел. Надеюсь, ты расценишь это как комплимент, а не как оскорбление". Я тогда ничего не знал об этом приеме, описанном Мастерсом и Джонсоном, а то и о нем бы ей рассказал. Но и без этого мне удалось убедить ее, что все происшедшее — абсолютно нормально и ничего дурного в этом нет. Да, я убедил ее, потому что она через некоторое время откинулась на софу, нежно сжала рукой мой член и принялась ласкать его, пока он снова не затвердел. Затем, ни слова не говоря, она взобралась на меня сверху и направила возбужденный член в свое влагалище. Ее роскошные длиннющие волосы упали мне на лицо — я этого никогда не забуду, — а напряженные соски шикарных грудей нежно касались моего тела. Она ритмично и не торопясь двигалась вверх-вниз — более десяти минут, — и вот она начала задыхаться и вскрикивать, и мы вцепились друг в друга как безумные... Мы кончили одновременно — я впервые такое испытал. Конечно, количество спермы в этот раз было куда меньше, чем в первый, но ощущения мы испытали сильнейшие, и оба остались вполне удовлетворенными. И знаете, что она выдала? "В следующий раз я сперва заставлю тебя кончить, потом мы немного выпьем и подурачимся — и только тогда уж займемся делом по-настоящему". Если бы она сто лет думала — все равно не выдумала бы ничего более приятного! И знаете, это сработало! В следующий раз ничего подобного со мной не повторилось, я сдерживался до самого последнего момента. Мы с Гейл встречались еще месяцев семь или восемь. Потом нам пришлось расстаться. Но никогда больше со мной не бывало такого — Гейл помогла мне совершенно позабыть об этих детских штучках". По-моему, Роджер несколько приуменьшает собственные заслуги — ведь это он нашел в себе мужество обсудить все с Гейл и заставить ее понять, что на самом деле произошло. Именно потому, что он не отводил глаза, не стеснялся и не краснел, девушка поверила, что большой беды тут нет. Сами видите, какие это дало блестящие результаты. — 71 —
|