|
У многих других богословов — современников Златоуста — уже была несколько иная точка зрения на секс, более отвечавшая требованиям времени. Поскольку на дворе стоял четвертый век, а конца света все еще не наблюдалось, то вопрос с продолжением рода человеческого надо было так или иначе решать, тем более что далеко не все Отцы Церкви разделяли оригинальную точку зрения Златоуста на причины зачатия. Поэтому, помимо проповеди целибата, пастыри все больше внимания начинают уделять регламентации сексуальной жизни христиан. Святой Василий Кесарийский, известный также как Василий Великий, сравнительно толерантно относился к сексу не только в браке, но даже и вне брака. Конечно, он осуждал внебрачные сожительства, но, понимая их неизбежность, пытался навести в них хоть какой-то порядок. К добрачным связям святой достаточно терпим: «Блуд не есть брак, и даже не начало брака. Посему совокупившихся посредством блуда лучше разлучать, если возможно. Если же всемерно держатся сожития, то да приимут епитимию блуда, но да оставятся в сожитии брачном, да не горшее что будет». Василий Великий категорически осуждал измену жены — он считал, что прелюбодейка не имеет права вернуться к обманутому мужу. Но при этом он вполне лояльно смотрел на измену мужа: «…Соблудивший не отлучается от сожительства с женою своею, и жена должна принять мужа своего, обращающегося от блуда, но муж оскверненную жену изгоняет из своего дома… Причину сему дати нелегко, — признавался святой, — но тако принято в обычай». Отметим, что незадолго до того, в 326 году, император Константин (который примет христианство только через одиннадцать лет) издал закон, воспрещавший женатым мужчинам иметь любовниц. Таким образом, святой Василий в этом смысле оказался даже более толерантным, чем государственные законы Римской империи, которая еще была в значительной мере языческой. Св. Василия волнует судьба брошенного мужа: «…Жена, оставившая своего мужа, есть прелюбодейца, аще перешла к другому мужу, а муж оставленный достоин снисхождения». Снисхождение святого к брошенному супругу простирается настолько, что даже женщина, «сожительствующая с ним, не осуждается». А вот к девушке, которая дала обет целомудрия, а потом нарушила его, святой крайне строг. Сохранилось его письмо «К падшей деве», в котором Василий Великий упрекает отступницу в самых резких выражениях. «Где же твоя степенная наружность, — восклицает святой, — где благопристойный нрав, и простая одежда, приличная деве, прекрасный румянец стыда, и благолепная бледность, цветущая от воздержания и бдения и сияющая приятнее всякой доброцветности?» Авторы настоящей книги не смогли из текста письма понять, вступила ли нечестивая дева в брак или попросту предалась блуду — судя по всему, этот вопрос мало волновал святого, — так или иначе, бедняжку, впавшую в «бесчестное и нечестивое растление», ожидали «огонь неугасимый, червь бессмертно мучительствующий, темное и ужасное дно адово, горькое рыдание, необычайные вопли, плач и скрежет зубов». Но надежда на спасение у падшей девы оставалась: «Можно избежать сего ныне. Пока есть возможность, восставим себя от падения; и не будем отчаиваться в себе, если исправимся от худых дел». Святой не предлагает грешнице свершать тяжелые подвиги покаяния: «Тебя ищет добрый Пастырь, оставив незаблудших овец. Если отдашься Ему, не замедлит, не погнушается Человеколюбец понести тебя на раменах Своих, радуясь, что нашел овцу Свою изгибшую. Отец восстал и ждет возвращения твоего от заблуждения. Исправься только, и когда еще будешь далеко, Он притечет, падет на выю твою, и в дружеские объятия заключит тебя, очищенную уже покаянием….И объявит день веселия и радости Своим, и Ангелам и человекам, и всячески будет праздновать твое спасение». — 139 —
|