|
С тех пор боялась всех мужчин, никому не доверяла, от мальчиков в своей группе , а потом от коллег-мужчин, когда стала работать, шарахалась. Если к ней обращались мужчины, знакомые или незнакомые, внутренне вся сжималась,, отвечала односложно и старалась побыстрее уйти. Боялась, что все могут узнать о случившемся нею. Замкнулась в себе, старалась ни с кем не общаться, чтобы её не расспрашивали о семье, всем говорила, что у неё нет родителей. Но как-то раз в больницу, где она работала, поступил сосед из того же дома, где жила её мать. Он очень удивился, увидев Марину, спрашивал, куда она так неожиданно исчезла. Рассказал, что мать окончательно спилась, живет одна, на расспросы о дочери бранит её, говоря, что «выгнала эту грязную шлюху из дома», но ей никто не верил, так как все знали Марину и знали её мать, и терялись в догадках, что произошло. Но никому из взрослых людей даже в голову не пришло поинтересоваться судьбой 16-летней девочки, куда она подевалась, как и на что она живет! Хотя Марина старалась побыстрее уйти, чтобы избежать разговоров на эту тему, но часть их беседы слышали другие больные из той же палаты, медицинские сестры, которые входили во время беседы. О ней стали шептаться, что она бросила больную мать, что «притворялась тихоней», а за ней «грешки юности водятся» и прочее. Марина плакала по ночам, единственной её утешительницей оставалась её бывшая воспитательница, у которой она по-прежнему жила и которой отдавала все заработанные деньги. Через полгода, не выдержав косых взглядов и пересудов, Марина совершила первую попытку самоубийства, приняв упаковку фенобарбитала. Ее спасли, но после перенесенного отравления стала мучать головная боль, бессонница, на работе бывала рассеянной, забывала выполнять врачебные назначения, иногда молча сидела, уставившись в одну точку, и ей предложили уйти, мотивировав тем, что она плохо выполняет свои обязанности. Она перешла на работу в другую больницу, но слухи дошли и туда. После этого по совету своей бывшей воспитательницы устроилась на работу в детский сад, где ей никто не докучал сплетнями и расспросами. Но видя детей, часто не могла удержать слез, брала их на руки, целовала, называла ласковыми именами, сажала к себе на колени и баюкала, как маленьких.. Увидев однажды такую сцену, бывшая воспитательница твердо сказала, что хватит плакать и себя понапрасну изводить, она ни в чем не виновата, Марине надо или все забыть, найти себе мужа, родить детей и жить как все женщины, или лечиться. Но забыть Марина не могла, и больше всего её мучили не столько воспоминания, сколько несправедливость. Вопрос: «За что меня так судьба наказывает?» — был постоянным и при тяжелых раздумьях над своей судьбой, и в разговорах с бывшей воспитательницей. И она предпочла обратиться к психиатру. — 119 —
|