|
Из-за перенесенной гонореи у нее развился бартолинит, и после полового сношения бартолиниевы железы набухали, возникали отек и болезненность, в результате чего половые сношения были невозможны. При обострении бартолинита ей приходилось долго лечиться, и ее сексуальная жизнь прекращалась. С 43-летнего возраста у Нины начался климакс. Периодически возникали "приливы", чувство внезапного жара или нехватки воздуха, менструации начали путаться, а затем прекратились. Но сексуальное влечение во время климакса стало еще сильнее. Она уже была не так молода и привлекательна, как прежде, и любовников находить ей стало труднее. Рассказывает, что когда видела среди посетителей ресторана, где она работала официанткой, "свой идеал" — высоких стройных брюнетов, которые ей всегда нравились, "сердце останавливалось и ноги слабели". Даже если он был с женщиной, постоянно крутилась вокруг такого мужчины, бросая на него выразительные взгляды. Но чаще всего на нее мужчины не обращали внимания — хотя она и старалась следить за собой, но за последние годы сильно располнела, лицо стало одутловатым, под глазами постоянно были "мешки" и тени. Нина стала обильно пользоваться косметикой, но деформированный овал лица и "мешки" под глазами косметика не скрывала, и она выглядела вульгарной стареющей женщиной. Другие ее подруги постоянно высмеивали ее, называя "вечно сексуально озабоченной" и советовали остепениться, так как она уже бабушка (у нее двое внуков). Постоянного любовника у нее уже не было. Несколько раз звонила своим прежним поклонникам, но после первой же встречи они ее избегали, а один из них, когда она просила о повторной встрече, грубо ответил, что недавно женился, и его жена вдвое моложе, чем она сама, и никакого влечения к пожилой женщине он не испытывает. Если у нее не было любовника, шла в какое- нибудь кафе или ресторан и из тех, кто подсаживался к ней за столик, выбирала себе спутника, с которым шла куда-нибудь на ночь. Но на ярко накрашенную 47-летнюю полную женщину молодые привлекательные мужчины, которые ей самой нравились, не обращали внимания, и порой уходила из ресторана с первым встречным. Потом сама себя презирала и мучилась, что "вывалялась в помойке". К тому же никакого сексуального удовлетворения от таких "любовников на одну ночь" не получала, они были пьяны, секс был самым примитивным, или же ее спутник засыпал еще до начала полового сношения, и она среди ночи уходила. Со временем ее стала очень тяготить собственная гиперсексуальность. Муж о многом знал, вначале он мирился с существующим положением вещей, делая вид, что ничего не замечает, но затем, когда она приходила домой глубокой ночью, стал ей выговаривать. — 240 —
|